Гущин Николай Васильевич : о времени и о себе. Как паренек из крестьянского рода глубинки России стал летчиком — снайпером. Про военное детство, цену Победы и труд в небе Родины, а также Египта, Южного Йемена, Ливии, Мозамбика, Венгрии и Пакистана.
От родного порога – к Небу
Я, Гущин Николай Васильевич, родился 13 августа 1946 года в деревне Приозёрке Тюкалинского района Омской области. Родился на победных радостях. Был восьмым ребёнком в семье. До меня родились: Анна (1926), Михаил (1928), Владимир (1931), Алексей (1932), Семён (1937), Александр (1939), Иван (1941). Великая Отечественная война временно прервала продолжение крестьянского рода.
Отец – Гущин Василий Павлович (1905-1985). Мать – Гущина (Дорохина) Агафья Георгиевна (1906-1976).
Всю войну мама одна держала оборону в тылу и подымала детей. В 1942 заболел и, при отсутствии элементарной медицинской помощи, умер Ваня. Его смерть отношу к военным потерям. Благодаря невероятным усилиям мама шестерых спасла. Нынешняя Россия приоритетно утонула в киношных «штрафбатах», «адмиралах Колчаках», «стилягах», но забыла о подвиге таких женщин, как моя мать. Однако, в победу над гитлеровской Германией, в спасение некоторых этносов Европы от истребления женщины-труженицы, женщины-матери Советского Союза внесли не меньший вклад, чем командующие фронтами и штрафные батальоны.
Рассказы матери, старших братьев и сестры о пережитой войне были страшными и убедительными. Всё сдавалось для фронта, для Победы. Анна, Михаил, Владимир и Алексей тоже работали на Победу. С детским возрастом не считались. Колхозу отдавались все силы, и работа на приусадебном участке выполнялась уже через силу, поэтому основного продукта питания, картошки, могли вырастить мало. В меню прочно вошли – лебеда, крапива, язычки, медунки, купыри(молодые стволы борщевика), водяной орех чилим, корни рогоза и камыша(пички). Весной на посадку шли картофельные очистки. По холодной воде босиком на болотах ставили петли-силки для ловли уток, чтобы хоть как-то прокормиться. Основным транспортным средством до поля и обратно были свои ноги. Основной труд – ручной. Рабочая сила – женщины, подростки и дети. За сеном и дровами ездили на корове. Бедствием для деревни были волки. Серпом и молотом ковалась Победа в тылу.
И как после этого не понять, что «муки» и «лишения» творческой интеллигенции, «ветеранов Ташкентского фронта», оседлавших телевидение, и постоянное публичное навязывание их через всевозможные фонды, посиделки и проекты на фоне страданий и каждодневного изнуряющего труда советской военной деревни смотрятся оскорбительно. У моей Родины была другая история – героическая история. Но бывали и эпидемии ящура и стиляжничества.
Нынешнему поколению, для исторического сравнения, полезно напомнить, что до Великой Отечественной войны в Приозёрке было два колхоза: им. Молотова и «Большевик». В каждом были свои животноводческие фермы, телятники, конюшни, свинарники, овчарни, склады для хранения зерна и другой сельхозпродукции, ветряные мельницы и кузницы. После войны остался один колхоз, т. к. с фронта не вернулось около 80-ти молодых и среднего возраста колхозников. Гитлеровская Германия и её европейские подельники выкосили золотой генофонд, наиболее трудоспособных мужчин, которые освобождали Советский Союз и Европу от нацистской коричневой чумы.
Тяжкие и надрывные были и послевоенные времена, но к 1952 году в стране количество тракторов увеличилось на 59%, а комбайнов – на 51%. И это всего лишь через шесть лет после разрушительной войны. В деревне стали появляться автомобили «полуторки», ЗИС-5(захары), ГАЗ-51, прицепные комбайны С-6, тракторы НАТИки, а чуть позже – ДТ-54, новые плуги и сеялки. Для истории стоит отметить, что в Приозёрке в конце и после войны смешанная (состояла из горожан и колхозников) рыболовецкая артель вылавливала неводом много рыбы из озера Черталы. Рыбу увозили в Омск для питания рабочих заводов. Мама также принимала участие в этом благородном деле. Брат Семён помнит, как она приносила домой больших карасей, чтобы хоть чем-то накормить детей. Транспортными тягачами служили танки со снятыми орудийными башнями. По сибирскому бездорожью надёжнее транспорта не придумаешь. Кстати, Черталы в переводе с тюркского означает – «излечивший болезнь, победивший болезнь».
В 1951-1952 в Приозёрке в каждом доме появилось радио. Источником электроэнергии служил «Ветряк»(ветряной электродвигатель). Включалось радио в 6 часов утра, и с трансляции государственного Гимна СССР начинался новый день. Выключалось в 24 часа после исполнения Гимна. Вместе с мелодией Гимна в нас вливался Дух нашей Родины. Мы готовились учиться, трудиться и защищать своё Отечество. Мы, деревенские мальчишки, совершенно не ведали, что где-то параллельно в нашем государстве прорастают сорняки — фарцовщики и стиляги, у которых мировоззрение определяется формой и цветом штанов, юбок, галстуков и другого барахла. Мы не могли и предположить, что в страну уже занесены бациллы потребительства и вызревает целая общность потреблядей, любыми способами «косящая» от службы в армии.
Помню себя с трёх лет. Привожу пример. В 1949 году отец перестраивал дом моего деда Гущина Павла Петровича, который поставил пятистенок до Первой мировой войны (стоит в Приозёрке по сей день на ул. Озёрной, 16) после возвращения из города Бийска (Алтай). Наша семья временно жила вместе с семьёй погибшего на фронте брата отца Александра Павловича. Когда наш дом был готов, я не захотел уходить из дома дяди Сани. Причина оказалась довольно веской: пространство между полатями и потолком в доме дяди Сани было намного выше, чем в нашем, и я мог там спокойно вставать. Мне нравилось играть и спать на полатях. Там было тепло, никто не мешал, да и к высоте привыкал. Деревянные игрушки мне делал своими руками брат Александр. Был подвижным ребёнком, и моя резвость, видимо, доставляла маме много дополнительных хлопот: как-то раз (дело было весной) она сказала пятилетнему поскрёбышу: «Ты, сынок, как только уходишь на улицу, так в доме под потолком начинают летать ангелы». Проявил интерес – захотел увидеть эти загадочные создания, стал на заваленку и через окно со стороны улицы пытался воочию убедиться – что же представляют из себя ангелы, но в наличии их не оказалось.
В школу пошёл в 1953 году. Учился в основном отлично. После окончания первого класса получил первую в своей жизни Похвальную грамоту за отличную учёбу. Она была с барельефами Ленина и Сталина. Принёс Грамоту домой и сказал матери: «Вот, мама, тебе Похвальная грамота. Я закончу 10 классов и принесу тебе 10 таких грамот».
В деревянной школе было печное отопление. Освещение – от керосиновых ламп. Дрова для школы заготавливали ученики под присмотром учителей. Допускались к заготовке с 4-го класса, и мы, мальчишки, завидовали тем, кому это уже доверялось. Проблем с заготовкой дров не было, потому что мы были научены такому ремеслу дома.
Как неудобный свидетель былого могущества нашей Родины – СССР, даю отповедь современным клеветникам и очернителям нашей Истории: в сибирской деревне, в Приозёрской семилетке, было достаточно наглядных пособий по Русскому языку, Родной речи, истории, географии. Были приборы, инструменты, химикаты для проведения опытов и наглядного преподавания физики и химии. На школьном дворе был оборудован спортивный городок. Сразу два класса могли заниматься лыжами. Эти лыжи были школьные. В стрелковом кружке тренировались стрелять из воздушного ружья. Ружьё хранилось у нового директора школы Дмитрия Ефимовича Рудских. Кружки были разные, но мне нравились стрелковый и юных натуралистов. В отдельном здании была оборудована столярно-слесарная мастерская, где под руководством учителя по труду мы осваивали начала обработки дерева и металла.
После войны в классах было много переростков, т. к. война не дала возможности учиться, и мы, первоклашки, бегали в коридоре среди них, как в лесу. В школе было четыре учебных кабинета, довольно большой коридор, учительская комната и небольшой кабинет директора, в который можно было пройти через учительскую. Учились в две смены. Первый и третий классы учились одновременно в одном помещении. На два младших класса был один учитель. По такой же схеме учились второй и четвёртый классы. Остальные классы занимались отдельно. Первым директором школы был инвалид Великой Отечественной войны Минаков Фёдор Каллистратьевич (12. 07. 1918 – 4. 01. 1958). Это он поставил школу на ноги. Первым моим учителем был Шевелёв Иван Иванович (1914-1988), со второго по четвёртый классы – Минакова Клавдия Иосифовна (19. 03. 1923 – 20. 09. 1999). Основы математической логики и сравнительного анализа заложила неординарная, неутомимая, требовательная Руфима Романовна Шевелёва. В пятом и шестом классах мне она давала дополнительные задания из других учебников арифметики и алгебры. Фундамент, заложенный ею, помогал мне в военном деле. Развитию логики помогало и то, что ещё до школы братья научили играть в шашки и шахматы, а потом – в домино и карты.
В первом классе нас училось всего шесть человек – Гуринова Мария, Богомолов Георгий, Романов Анатолий, Синельников Василий, Шевелёв Алексей и я. В 1945-1946 г. г. нас родилось очень мало, поэтому класс был такой малочисленный. В старших (5-7) были параллельные классы. Так обстояли дела с демографией. Война внесла свои губительные коррективы в деторождаемость в нашей стране. Подобная ситуация сложилась в новой России после уничтожения Советского Союза: два десятилетия смертность превышала рождаемость, и страна утратила способность воспроизводить себя.
В Приозёрке в то время были две библиотеки (одна-в школе, другая-в здании сельского совета), медпункт, радиоузел, почта (на квартире Якова Алтухова, потому что отдельного здания не было, а дочь Клавдия заведовала почтовыми делами), магазин, клуб, колхозная контора и сельсовет. Тракторами, прицепными агрегатами и автомашинами колхоз обеспечивала Кабырдакская МТС (машинно-тракторная станция). С образованием совхозов Приозёрка в 1957 году стала фермой Старосолдатского совхоза. А исторически Приозёрка была связана с Кабырдаком, где была церковь. В церкви регистрировали рождение детей, крестили, освящали брачные узы и отпевали после смерти, т. е. в царской России церковь исполняла государственные фукнкции ЗАГСа. Долгое время в Кабырдаке и хоронили тех, кто умирал в Приозёрке: своего кладбища в деревне не было. Моя бабушка по материнской линии Дорохина (Хмелёва) Вера Кузьминична была родом из Кабырдака. В 1930-37 г. г. большой, талантливый род Хмелёвых был репрессирован, но мою бабушку не тронули, т. к. дед Георгий Лаврентьевич Дорохин сложил голову, воюя против Колчака и интервентов на стороне красных партизан.
В библиотеку можно было записываться только после изучения Букваря. Я же, благодаря старшим братьям и своей любознательности, очень быстро научился читать бегло, и Букварь стал обузой. Забегая вперёд программы, прочитал Родную речь и задумал взять книгу из школьной библиотеки, однако, библиотекарь отказала, сославшись на установленные правила. Звали её Ольга Сергеевна, фамилию не помню, но помню, что жила она на заимке на квартире у Степана Санькова. Тогда пошёл в библиотеку сельсовета, там доказал, что умею хорошо читать, и вопрос решился положительно. Библиотека открыла новый захватывающий мир. Выбрал первую книгу – «Украинские народные сказки». Яркие иллюстрации, крупный шрифт привлекли внимание. Книга была по формату большой и довольно тяжёлой. Гордо нёс её домой. Вечером при свете керосиновой лампы стал вслух читать сказки отцу и матери. Мама была особенно рада моему успеху, т. к. сама читать почти не умела. Развил любовь к чтению брат Семён. Он учился в Старосолдатке и покупал там книжки для дошкольного и младшего школьного возраста. Первая книжка называлась «Как муравьишка домой спешил». Стоили такие детские книжечки в то время копейки. Пытался читать школьные учебники старших братьев – «Психология», «Логика», «Основы Конституции», их преподавали тогда в средней школе, но при Хрущёве исключили из программы. Страсть к чтению я сохранил до сих пор. Учился так, что параллельно знал многое за третий класс, а во втором классе соответственно – за четвёртый, потому что свои программы усваивались быстро и легко, и внимание переключалось на материал соседей.
Учебный день в школе начинался с физзарядки и небольшого кросса. Проводил данное мероприятие учитель физподготовки участник войны Трунов Павел Лаврентьевич (1918 – 1997). Обязательными были осмотр внешнего вида и проверка личной гигиены. Проверяли чистоту рук, стрижку ногтей и отсутствие вшей, которые появились во время войны от горя и отсутствия мыла. Санитарный контроль и прививки спасали население от болезней. В коридоре стоял бак с водой, и при нём – одна кружка на всех. Не припомню ни одного случая, чтобы кому-то стало плохо от такого водопоя.
Воду для питья и бытовых нужд селяне брали из родного озера Черталы. Зимой воду доставали из проруби, а также использовали снег. Крупнорогатый скот и лошадей поили из длинных прорубей два раза в день. После создания совхоза (1957 год) были построены новые скотные дворы с автопоилками, для чего пробурили скважину, построили водокачку с баком ёмкостью 20 тысяч литров. Воду в бак качал «Ветряк». Заведовал водокачкой и «Ветряком» Котов Василий Алексеевич. Провели на ферму электричество, и потом дали электрический свет в школу и всему населению. С появлением электричества и автодойки в деревне началась новая эпоха.
В колхозе и совхозе мы, дети крестьян, мало видели родителей дома: основным режимом их жизни была работа, работа и работа, т. е. восстановление народного хозяйства страны после Великой Отечественной войны. Личное приусадебное хозяйство тоже требовало много сил и времени. Отец ещё ко всему этому по ночам катал пимы. Когда он зимой спал, я не знаю. Термин «катать валенки» применяют в основном по причине безграмотности отдельных бездельников. Валенки – имя существительное от глагола (действия) валять, но валять можно и «Ваньку», а пимы катают. Поэтому и профессия называется пимокат, а не валенковалятель, и само предприятие называется пимокатня. Кто своими глазами видел действия пимоката или принимал непосредственное участие в этом нелёгком труде, тот спорить не станет.
Казалось бы – повседневный тяжёлый физический труд и «удобства во дворе» должны были бы укорачивать жизнь, но сходите на кладбище и по надписям на крестах и памятниках проанализируйте: сколько жили ваши родители, дедушки и бабушки и сколько живут ныне при Интернете, импортных продуктах питания и удобствах в квартирах. В чью пользу будет счёт – вывод сделаете сами. Выходит, что не Интернет и не местоположение удобств определяют качество и продолжительность жизни человека, а что-то другое.
В школе выпускалась стенгазета, она называлась «За учёбу». Хорошее дополнительное развитие давала художественная самодеятельность. Я всегда читал стихи, пел в хоре, участвовал в постановках юмористических интермедий. Был членом Учкома (ученический комитет), на котором заслушивались недисциплинированные и плохо успевающие ученики. Для меня это мероприятие было тягостным: проводились заседания учкома после уроков, да и задавать строгие вопросы своим же друзьям было как-то не по себе. В пятом классе было уже прибавление: в Приозёрку приходили ученики из соседнего села Белоглазово, т. к. там была четырёхлетка.
Первое непосредственное знакомство с авиацией состоялось зимой 1957 года, когда учился в четвёртом классе. Самолёт-биплан санитарной авиации Ан-2 прилетел из Омска, чтобы забрать из деревни тяжелобольную женщину. «Переобут» он был по-зимнему, на лыжи. Посадку произвёл прямо на заснеженное озеро и подрулил к берегу недалеко от нашего огорода. Детвора и взрослые ринулись к небесному гостю. Столпились возле летающего чуда и загомонили, стали задавать вопросы экипажу. Я с опаской протиснулся поближе к открытой дверце фюзеляжа и ощутил тепло кабины. Любопытство брало верх, и будущий лётчик попросился внутрь. Один из членов экипажа помог подняться в фюзеляж, а в кабину лётчиков не пустил. Но мне хватило и того, что я издалека увидел штурвалы лётчиков и приборную доску кабины, чтобы вместе с неповторимым запахом самолёта пронести детские впечатления через десятки лет.
Когда молодёжь задаёт вопрос: как стать лётчиком? – отвечаю, что всё это очень просто. Для того, чтобы стать лётчиком надо: во-первых, чтобы в стране были лётные училища и самолёты, т. е. чтобы была потребность в лётчиках, во-вторых, надо иметь отличное здоровье, в третьих, хорошо учиться в школе, и самое главное – надо мечтать о небе и целеустремлённо, настойчиво стремиться к исполнению своей мечты.
Коротко – о здоровье. Мама родила меня в 40 лет, родила в этом возрасте восьмого ребёнка. Каков же результат?, – все мои братья (100%) служили в Армии, а я поступил в лётное училище. Для сравнения: в настоящее время в России годных по состоянию здоровья к службе в Вооружённых силах набирается 25%. Секрет здоровой наследственности моих родителей заключается в том, что они никогда не курили, не пьянствовали, никогда не ели чипсы, американские окорочка, не пили кока-колы и другой забугорной бурды-отравы.
Детская память чётко зафиксировала величайшее событие ХХ-го века – запуск первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года. Этим событием Советский Союз подтвердил свою жизнеспособность: ведь запуск космического аппарата был произведён всего лишь через 12 лет после Великой Отечественной войны. По радио сообщали время и место, откуда можно было наблюдать за Спутником. Мы, ребятня, вместе со взрослыми вставали ночью, выходили на улицу и устремляли взоры к звёздам. В точно указанное время по небу величаво плыла советская Звезда – Звезда нашей гордости за свою Родину. Днём обычно шумно обсуждали увиденное и точность рассчётов учёных. Такое не забывается.
Эпохальным событием стал полёт первого космонавта Земли Юрия Алексеевича Гагарина 12 апреля 1961 года, с которого и стоит начинать отсчёт Новой эры на нашей планете.
Пока паразиты-потребляди мусолили нашу жизнь на прокуренных кухнях, пока стиляги с обезьяньим вожделением примеряли заморские тряпки, русский лётчик старший лейтенант Авиации Северного Флота с помощью космического гения Сергея Павловича Королёва и его коллег, при участии советских инженеров, конструкторов и мозолистых рук рабочих и крестьян пробил брешь в Космос. Гагарин поднял авторитет Советского Союза на небывалую высоту. Мы ликовали вместе со своей великой Родиной.
В 1959 г. я стал учеником 7-б класса Старосолдатской средней школы. В 7-а учились местные, а в 7-б – из деревень совхоза – Приозёрки, Белоглазово, Карбаиново, Савиново и Буслов, в 10-м к нам присоединились Алексей Власов и Владимир Бородин из Новосергеевки. В нашем классе также учились детдомовские – Тамара Жилинская, которая хорошо исполняла индийские танцы, и Паша Столяров, он играл в школьном духовом оркестре на трубе. В 8-м классе мы уже учились вместе, т. к. после сдачи экзаменов за седьмой класс многие уехали учиться в ремесленные училища и техникумы Омска. Отец тогда спросил – что буду делать дальше? Я твёрдо заявил, что буду учиться в школе. Других мыслей не было.
В Старосолдатке учился также хорошо. Помню, как накануне экзамена по русскому языку за 7-й класс Зоя Михайловна Аплетаева на консультации сказала: «Смотри, Гущин, если на экзамене получишь четвёрку, оставлю на второй год». Она была из 7-а и очень строгой, и я, честно говоря, пережил определённое чувство страха. Нас учила русскому языку Мария Викторовна Иванова, добрейшая, интеллигентная, скромная и заботливая женщина. До Приозёрки 12 км. , пока ехал домой на велосипеде — о страхах позабыл. На следующий день прибыл в класс, взял со стола экзаменационный билет, прочитал вопросы и невольно стал улыбаться. Зоя Михайловна спросила: «Что ты улыбаешься?». Не скрывая чувства радости, ответил: «Я знаю ответы на все вопросы!». Стал отвечать без подготовки. Беседа была короткой, и от пятёрки крылья отросли.
В клубе была библиотека, а в ней – читальный зал. Там работала моя сродная сестра Дорохина Галина Гавриловна. Читающей публики было много, а многие книги пользовались таким спросом, что на них записывались в очередь. Я пропадал в библиотеке и, естественно, читал вне очереди, пользуясь родственными связями. Любимыми поэтами и писателями были – Пушкин, Лермонтов, Твардовский, Некрасов, Мамин-Сибиряк, Пришвин, Шолохов. После прочтения книг «Это было под Ровно» и «Сильные духом» легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов стал для меня главным примером в жизни. Особый отпечаток на судьбу отложил кинофильм «Два капитана». Лётчик Саня Григорьев определил курс в северные широты.
До девятого класса мечтал стать учителем. Учителями работали мой старший брат Михаил Васильевич и его жена Зоя Леонтьевна, сродная (двоюродная) сестра Зоя Александровна, дядя по матери Дорохин Георгий Георгиевич и его жена Нина Михайловна, но Юрий Алексеевич Гагарин своим полётом поменял мою мечту. До его полёта я знал об авиации уже много: братья – Михаил, Алексей и Семён служили в Военно-Воздушных Силах. Михаил служил в штабе авиационного полка в Китае (Порт-Артур), Алексей – механиком авиационным по электрооборудованию в Германии и Одесском военном округе, Семён – радиотелеграфистом в Германии, обеспечивал дальнюю связь. Алексей и Семён были специалистами 1-го класса. Сродный брат Гущин Георгий Александрович служил в ВВС, а потом работал в Аэрофлоте, закончил Академию гражданской авиации.
Рассказы братьев, их фотоальбомы, конспекты, форма, которую я с гордостью донашивал, полёт Гагарина сделали своё дело: Приозёрский мальчишка стал целеустремлённо готовиться к поступлению в «лётчики». В 11 классе был председателем Совета интерната, набирался опыта организаторской, управленческой деятельности, т. е. вырабатывал командные навыки.
В деревне всё сопутствовало тому, чтобы быть здоровым. Деревенский чистый воздух, натуральная здоровая пища, гребля на лодке, велосипед, лыжи, сенокос, езда верхом на лошади, заготовка дров, развивающие игры в лапту, городки, «попа-гоняла», шарик (бить прицельно шаровками-битами), постоянное плавание в озере, охота с ружьём, да, к тому же, в Камышанском (восточная часть Приозёрки) крае стояли построенные Минаковым Георгием Ивановичем качели, которые вращались вокруг своей оси в вертикальной плоскости – чрезвычайно полезные составляющие наземного этапа заблаговременной подготовки к будущим полётам.
В 1964 году успешно окончил 11 классов Старосолдатской средней школы и через Тюкалинский райвоеннкомат поступил в Оренбургское Высшее Военное Авиационное Училище Лётчиков (ОВВАУЛ), которое заканчивал Ю. А. Гагарин. Первый раз в жизни ехал поездом. Тоже – памятное событие.
Экзамены при поступлении сдавали по русскому языку (сочинение), математике, физике, физической подготовке. Отдельно проходили психофизиологическое тестирование (тогда называли психанализ). Через годы стало понятно, что проверяли возможности памяти, внимания (произвольного и непроизвольного), адекватной оценки обстановки, своевременность реагирования на её изменение и многое другое. Испытывалось это как в обычных, штатных ситуациях, так и в условиях помех и на пороге (высота 4000м. ) гипоксии, т. е. при недостатке кислорода для дыхания. Испытания проводились в барокамере. Проверялись возможности вестибулярного аппарата и барофункции, т. е. способность организма без вреда реагировать на изменения пространственного положения, на набор высоты и снижение с большими вертикальными скоростями. Отсев был большой. Приехали поступать более 2500 кандидатов, а приняли нас всего 157 курсантов. Обмывал лейтенантские погоны только 121 счастливчик.
После всех испытаний проходили мандатную комиссию. Когда настала моя очередь, твёрдым строевым шагом подошёл к столу, за которым сидели члены комиссии, и доложил председателю, начальнику училища генерал-майору Куличеву: «Товарищ генерал-майор, кандидат Гущин на мандатную комиссию прибыл». На первый вопрос – где так научились ходить? – ответил: «Директором интерната у нас был капитан Мясищев Андрей Николаевич, он и научил». Последовал второй вопрос: «Почему решили стать военным лётчиком?». Ответил: «У нас большая семья, работают мои родители, сестра и пять братьев, их труд надо защищать, поэтому решил стать военным лётчиком». От моего внимания не ускользнуло то, как офицер, сидевший по правую руку от генерала Куличева, что-то отметил карандашом в своих бумагах. Начальник училища спросил членов комиссии: «Ещё вопросы есть?». Вопросов больше не было. Члены комиссии ответили: «Всё ясно». «Вы свободны», – произнёс председатель. «Разрешите идти?». «Идите». «Есть», – ответил, как учили, и, не дыша, строевым рубанул к выходу.
На построении для зачитки приказа о зачислении курсантами нас стояло человек 220, назвали 157 фамилий. Когда зачитывали приказ, в строю было тихо. Зачитывали приказ в алфавитном порядке. При озвучивании буквы Г затаил дыхание. И вот наконец-то – Гущин Николай Васильевич. Жаркий августовский день и Оренбургское небо приняли мой душевный восторг. Я рванул из общего строя через плац в строй зачисленных счастливчиков и с чувством гордости занял первую ступеньку своей лётной судьбы.
На выпускной вечер меня провожала мама, т. к. сразу же утром мне предстояло уезжать в Оренбург. Провожала в Армию своего последнего сына. За деревней, на северном склоне родной Жилой гривы, попытался успокоить её: «Мама, я поступлю в училище и приеду копать картошку, как это делают студенты». Она перекрестила меня и сказала: «Ступай, сынок, с Богом», и поскрёбышек взял привычный курс на Старосолдатку. Приехал только в конце февраля 1965 на каникулы после первого семестра.
А потом были – первый подъём в бескрайнее Оренбургское небо и первый прыжок с парашютом, первый небесный учитель — инструктор-лётчик капитан Моржаков Юрий Иванович, первый самостоятельный полёт и четыре года и три месяца напряжённой учёбы на земле и в воздухе. И только потом – Авиация Северного Флота (по собственному выбору), Египет, Балтика, Южный Йемен, Ливия, Мозамбик, эпизодически Венгрия и Пакистан, была Боевая служба, была защита мирного труда большой семьи и нашей Родины. Красные звёзды самолёта Ил-38, пилотируемого Приозёрским мальчишкой, видели волны Баренцева, Норвежского, Северного, Гренландского, Средиземного, Балтийского, Чёрного, Аравийского морей, Персидского залива, Северного Ледовитого и Индийского океанов. Мечта сбылась.
В 1984 году был представлен к званию Героя Советского Союза, но завистниками была написана анонимка в ЦК КПСС. Проверка не подтвердила содержание подмётного письма, однако, чёрное дело было сделано: злой навет оказался результативнее американского палубного истребителя-перехватчика, пытавшегося в 1980 году утопить мой экипаж в Индийском океане. Там в открытом противодействии сибирский характер оказался сильнее, а на Родине удар в спину из-за угла стал неотразимым.
С великим уважением, почтением и благодарностью всегда вспоминаю учителей Приозёрской и Старосолдатской школ, а также руководителей Тюкалинского райвоеннкомата подполковника Азарова и майора Мальдина. Они выучили меня и помогли осуществить мечту жизни и благословение Матери.
17 января 2015 года. Лётчик-снайпер Н. В. Гущин.
