Вахта Памяти: писатель Михаил Захарчук рассказывает о великом феномене минувшей войны – песне.
Сегодняшний наш разговор, дорогие друзья, о великом феномене минувшей войны – песне.
Песни пели и поют люди на всём земном шаре – от древних зулусов до нынешних надменных англосаксов. Но ни в одной стране, кроме России, песня не имеет такого глубинного, сакрального смысла и звучания для людей, её поющих. И ещё. Ни одна держава мира не располагает большим репертуаром военных песен, чем опять же Россия. Просто потому, что никто, кроме русского народа так много и так часто не воевал за свою независимость. Русская военная песня отсюда – это Солнечная система в Галактике Млечный Путь. Во всяком случае, в минувшей войне песня тоже воевала. Потому что умела разговаривать с бойцами на простом и доходчивом языке. Как сказал поэт Василий Лебедев-Кумач: «Песня – это взволнованная речь». И при этом песня поднимала воина над опостылевшими грязными, в поту и крови, просто отвратительными буднями. Нам сейчас это трудно понять. Не наш тот фронтовой опыт. Такого мы не испытывали, чтоб «до смерти – четыре шага». А они все, кто хоть единожды побывал в бою, знали столь страшную данность. Каждого воина при этом дома ждали родные, любимые: мать, жена, дети. У каждого на памяти была «безымянная высота», и не одна, на которой сложили головы его друзья-однополчане. Каждый терял близких в тылу. И каждый, превозмогая себя, свою врождённую, с молоком матери впитанную доброту, учился ненавидеть жесткого врага, из всех сил сохраняя в душе и сердце любовь. «Жди меня и я вернусь, только очень жди!»
А ещё всякое исполнение любимой песни словно бы приближало так желанную, такую долгожданную Победу, «за ценой» которой никто не постоял бы. Именно с песнями поэтому умирали и с ними побеждали «всем смертям назло». Далеко ведь не случайно поэт Лев Ошанин писал о песне, как о живом тёплом существе, которое:
То в сердце твое застучит горячо,
То ласково тронет тебя за плечо,
То горе разделит с тобой,
Теплом из далекого дома пахнет
И силу в солдатскую душу вольет,
На подвиг ведя боевой.
…Автору сих строк несказанно повезло. У меня есть счастливая возможность всё это обсуждать с великолепным, уникальным знатоком военных песен полковником в отставке Юрием Евгеньевичем Бирюковым. Он — известный музыковед и композитор, автор музыки к песням на стихи А. Суркова, Л. Ошанина, С. Смирнова, А. Фатьянова, Н. Доризо, Л. Якутина, И. Шаферана, В. Силкина и ещё многих других замечательных поэтов. Его песни («Простите нас, фронтовики», «В последний бой идут солдаты», «Друг, напиши», «Довоенное танго», «Город первого салюта», «Забытых песен дивные начала», «Не могу о России не петь», «Какие наши годы…») исполняли Г. Абрамов, В. Нечаев, И. Кобзон, В. Кохно, В. Дворянинова, Т. Суворова, А. Литвиненко, З. Тутов, Л. Барашков, Е. Калашникова, Л. Шумский, А. Калевайнен, Н. Романов, Н. Кириллова, Л. Анисова, В. Полудин, Г. Шумилкина. И всё-таки главное дело всей жизни моего старшего товарища — собирание песен, которые составляют животворящую силу души русского народа. Более полувека этот военный истовый энтузиаст в буквальном смысле слова спасает, вырывая из небытия песенные тексты и мелодии, рассказывает людям, как они создавались, кто был их авторами и исполнителями. Более двадцати лет Юрий Евгеньевич вёл на Центральном ещё телевидении легендарную передачу «Песня далёкая и близкая», бившую все рекорды по читательским письмам. Примерно столько же лет офицер выступал на Всесоюзном радио с циклом передач «Россия в песне». Бирюков — автор нескольких десятков книг. Среди них — «Песни, опаленные войной», «Песни, рожденные в боях», «Песня далекая и близкая», «Не могу о России не петь», «Всегда на страже», «По военной дороге», «За спиной была Москва», «Песни Карельского фронта», «Здесь насмерть стояли», «Мы с Волги на бой уходили», «Мой Рыбинск не хуже Парижа», «Белыми скалами линия фронта легла», «Казачьи песни», «Какие наши годы», «Песни войны и Победы», «Наши деды – славные победы», «Стоит Москва – стоит Россия!». Только одних военных песен дотошный исследователь собрал, восстановил и оставил для истории около 50 (пятидесяти!) тысяч! Причём в его многочисленных сборниках не только поэтические тексты, сверенные и многократно перепроверенные, но и ноты, и живое, интереснейшее повествование о том, как появлялась на свет та или иная известная или забытая военная песня, кто и когда её исполнял, обстоятельные беседы с авторами и исполнителями. В Советском Союзе не было такого композитора или поэта-песенника, с которым бы Юрий Евгеньевич хоть раз да ни пообщался. Другими словами, в лице Бирюкова мы имеем воистину уникального хранителя песен России.
А познакомились мы с Юрием Евгеньевичем в далёком теперь уже 1977 году, когда я поступил в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. Бирюков преподавал нам предвоенную поэзию. Он досконально знал не только творчество известных поэтов Брюсова, Блока, Хлебникова, Гумилева, Ходасевича, Ахматовой, Пастернака, Мандельштама, Цветаевой, Багрицкого, Сельвинского, но и мог цитировать строки из таких на ту пору экзотических сочинителей, как Н. Клюев, В. Багрицкий, Б. Лапин, Н. Майоров, М. Кульчицкий, Д. Вакаров, П. Коган.
С Бирюковым связей я не терял, в том числе, и по соображениям прагматическим. Ведь ему, весельчаку и балагуру, можно было запросто позвонить на службу или домой в любое время суток, чтобы уточнить ту или иную поэтическую строку, название песни, узнать сведения из жизни нужного поэта или композитора. При этом он мог запросто сказать: «Ты по этому вопросу лучше обратись к Лёвке Ошанину. Запиши телефон. Скажешь: от меня». Ну что вы хотите, если Юрий Евгеньевич четыре года профессионально и предметно переписывался с Исааком Дунаевским и эта переписка опубликована! Вы, дорогой читатель, можете её разыскать на просторах Интернета. Однако потом, как это сплошь и рядом случается по жизни, наши отношения, даже и не объясню внятно почему, прекратились. Помнится лишь, что домашний телефон Бирюкова однажды умолк, а на кафедре сообщили: он уже много лет здесь не преподаёт. Случайно также я узнал, что Юрий Евгеньевич уехал из столицы в Ярославскую область и следы его потерялись для меня окончательно. А несколько лет назад написал я для популярного Интернет-издания «Столетия» заметку о жизни и творчестве Фатьянова, в которой много было ссылок на воспоминания дорого моему сердцу педагога. И вдруг приходит письмо из фатьяновского музея Вязников: «Евгений Бирюков жив, здоров. Находится в столичном пансионате ветеранов труда №1». Надо ли писать о том, что на следующий день я уже тискал в объятиях своего учителя, и мы долго не могли наговориться…
— Юрий Евгеньевич, я знаю, что отца своего вы никогда не видели, мама вас растила одна, почему и отдала в Новочеркасское суворовском училище. А как вы к музыке приобщились?
— Да ещё сызмальства одним пальцем самостоятельно научился играть на гармошке и балалайке. Потом было суворовское училище. Мы пацаны малые, конечно же, страшно скучали по дому и родным. Ротный, капитан Иван Иванович Чичигин, пытаясь нас как-то развеселить и утешить, брал в руки видавший виды баян и затевал коллективное пение. Он прибыл в училище после тяжёлого ранения под Сталинградом. Поэтому предлагал нам только военные песни, других не знал. У ротного была любимая, которую исполняли чаще других: «Когда мы покидали свой любимый край и молча уходили на Восток». А мы за ним дружно подхватывали тонкими голосами: «Над синим Доном, под старым кленом маячил долго твой платок». Этот грустный напев фронтовой песни о Доне и Сталинграде, родных и близких всем нам местах, совсем недавно отвоеванных у врага, так и остался для меня своеобразным музыкальным паролем трудного военного детства. И эта же песня «Сталинградское танго» (под другим названием – «Донская лирическая) стала для меня первой, чью историю и боевую биографию я сумел восстановить в подробностях для себя самого и для миллионов советских людей. Оказалось, что стихи её написали журналисты фронтовой газеты 4-го Украинского фронта Зельман Кац и Матвей Талалаевский, а музыку сочинил Модест Табачников. Потом были десятки, сотни, тысячи других песен, большинство из которых я, что называется, возвратил из небытия.
— Читатели многочисленных ваших книг, наверняка замечают, что львиная доля всего, вами написанного, сказанного на телевидении, на радио принадлежит всё же военной песне. Это потому что вы носили погоны?
— Нет. Даже если бы я не прослужил в армии более трети века, а работал, скажем, вахтёром на заводской проходной, то всё равно посвятил бы себя военной песне. Притом, что и другое жанровое песенное разнообразие мне не чуждо. Я же написал несколько десятков, как говорится, совершенно «партикулярных песен». Да вот пару недель назад про любовь песню сочинил – хочешь, покажу? Но тут вот какое дело. Военная песня – особь статья длдя России. Более ни одна другая страна мира даже приблизиться не в состоянии к тому музыкальному богатству, о котором я тебе толкую. Военных песен в западном мире вообще с гулькин нос. Ну, о чём было петь солдатам Испании, Франции, Англии? О том, как они вели по миру колониальные захватнические войны? Германия та вообще по историческим меркам лишь вчера стала страной, с которой считаются в Европе. И только наши, отечественные военные песни удивительно емко и объёмно, эмоционально и образно отражают главную историческую сущность государства Российского, становление, формирование и жизнь которого проходили в многовековой борьбе и войнах. Так вот эта героическая пассионарность русского народа нашла в военной песне гораздо более точное, конкретное и эмоционально-образное отражение, чем в каком-либо другом жанре народного или профессионально-художественного творчества. А его вершиной – Джомолунгмой – стали песни о Великой Отечественной войне. Тут уж точно: никто и никогда до нас не дотянется. Хотя более полмира воевало во Второй мировой, но и сотой — тысячной доли того песенного золотого запаса не создали, что имеем мы.
Ещё военная песня объединяла. Конечно, сплачивали людей для победы над врагом и другие виды искусства – тут спору нет. Но ни одному из них не дано было выполнить эту святую задачу по защите Родины с такой эмоциональной заразительностью. Леонид Утёсове как говорил по этому поводу: «Это сейчас многие думают, что песня – то, что на досуге поётся. И не все понимают, что песня иногда бывает и оружием. Она может и смеяться над врагом, и поднимать человека на подвиг. Моим оружием была моя песня. Я приезжал на фронт и пел солдатам. Видел, чувствовал, как нужна им моя песня, как она помогает им выдюжить, выстоять всем смертям назло». Короче: «Сказка – складка, песня быль». И с этой вековой народной мудростью не поспоришь.
— Юрий Евгеньевич, а давайте мы с вами под занавес вспомним хотя бы самые известные фронтовые песни, которые вдохновляли советских бойцов на великую Победу.
— Да с превеликим моим удовольствием. Только хочу тебя предупредить сразу. Другой на моём месте вспомнит и другие песни, и в ином их порядке. Хотя в любом случае никто не перечислит всех песен, которые распевали наши воины долгих четыре года на всех фронтах. Да такое невозможно и в принципе. Далее, конечно бы, не худо вспомнить нам и тех, кто впервые исполнял ту или иную песню. Но и тут нас ожидают непреодолимые сложности. Однако, как бы там ни было, я на первое место ставлю песню «Священная война».
— Знаете, мне тут почему-то здесь вспомнилось, как Высоцкий, отвечая на вопросы студенческой анкеты, вообще назвал эту песню лучшей из всех ему известных. Интервьюер снисходительно улыбнулся. Дескать, слишком уж у вас патриотично получается. На что получил, на мой взгляд, достойную «ответку»: «Щенок, вот когда у тебя по коже побегут мурашки, тогда ты поймёшь, какая это великая песня!»
— Владимир Семёнович прав на все сто. «Священная война» — это гимн воинскому мужеству великого народа. «Вставай, страна огромная, / Вставай на смертный бой / С фашистской силой тёмною, / С проклятою ордой. . . ». Музыку к ней написал в то время ещё полковник Александр Александров на слова В. Лебедева-Кумача. Далее я бы назвал «Жди меня» — «Жди меня, и я вернусь. / Только очень жди, / Жди, когда наводят грусть / Желтые дожди, / Жди, когда снега метут, / Жди, когда жара». Музыка М. Блантера, слова К. Симонова. «В лесу прифронтовом» — «С берез, неслышен, невесом, / Слетает желтый лист. / Старинный вальс «Осенний сон» / Играет гармонист». Музыка М. Блантера, слова: М. Исаковского. «Вечер на рейде» — «Прощай, любимый город, / Уходим завтра в море. / И ранней порой / Мелькнёт за кормой / Знакомый платок голубой». Музыка В. Соловьева-Седого, слова А. Чуркина. «Вот солдаты идут» — «Вот солдаты идут / По степи опаленной, / Тихо песни поют / Про березки да клены». Музыка К. Молчанова. Слова: М. Львовского. «Давай закурим» — «Об огнях-пожарищах, / О друзьях-товарищах / Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить». Музыка М. Табачникова, слова И. Френкеля. «Лизавета» — «Ты ждешь, Лизавета, / От друга привета, / Ты не спишь до рассвета, / Все грустишь обо мне. / Одержим победу, / К тебе я приеду / На горячем боевом коне». Музыка Н. Богословского, слова Е. Долматовского. «Темная ночь» — «Темная ночь, только пули свистят по степи, / Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают». Музыка Н. Богословского, слова В. Агатова. «Смуглянка» — «Как-то летом на рассвете / Заглянул в соседний сад. / Там смуглянка-молдаванка / Собирала виноград». Музыка А. Новикова, слова Я. Шведова. «Соловьи» — «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, / Пусть солдаты немного поспят». Музыка В. Соловьёва-Седого, слова А. Фатьянова. «Враги сожгли родную хату» — «Враги сожгли родную хату, / Сгубили всю его семью. / Куда идти теперь солдату, / Кому нести печаль свою?». Музыка М. Блантера, слова М. Исаковского. «Эх, дороги» — «Эх, дороги. . . / Пыль да туман, / Холода, тревоги / Да степной бурьян». Музыка А. Новикова, слова Л. Ошанина. «Казаки в Берлине» — «Казаки, казаки, / Едут, едут по Берлину / Наши казаки». Музыка Дм. и Дан. Покрасс, слова Ц. Солодаря. К этому очень короткому списку я бы добавил ещё три песни, написанные много позже военного лихолетья, но, тем не менее, удивительно полно и органично передающие тот фронтовой дух, которым прославились все вышеперечисленные музыкальные шедевры. Это, прежде всего, «На безымянной высоте» — «Дымилась роща под горою / И вместе с ней горел закат / Нас оставалось только двое / Из восемнадцати ребят». Музыка В. Баснера, слова М. Матусовского. «Офицеры» — «От героев былых времен / Не осталось порой имен. / Те, кто приняли смертный бой, / Стали просто землей и травой». Музыка Р. Хозака, слова Е. Аграновича. «День Победы» — «День Победы, как он был от нас далек, / Как в костре потухшем таял уголек. / Были версты, обгорелые, в пыли, – / Этот день мы приближали как могли». Музыка Д. Тухманова, слова В. Харитонова.
Во какую я тебе лекцию закатил?! Есть ещё у старика порох в пороховницах?
— Да вы себе не представляете, Юрий Евгеньевич, как я рад видеть вас в бодрости и здравии! О чём вам думается сейчас, мечтается?
— Хорошо, что не спросил у 86-летнего своего учителя о его творческих планах. Хотя я на самом деле не прекращаю работы над упорядочиванием своего огромного песенного архива. Не поверишь, но больше всего на свете мне хочется его сберечь. И, может быть, когда-нибудь на базе моего собрания молодые энтузиасты создадут музей, в котором бы бережно хранились эти уникальные культурные и человеческие материалы. Ну и пока жив, пропагандировать буду нашу отечественную песню, равной которой нет во всё подлунном мире. На самом деле нет, поверь, я знаю, о чём говорю. А пока что вот тебе мой подарок – трёхтомник «Антология русской военной песни. Наши деды – славны победы».
Член союза писателей и композиторов России; лауреат Всероссийских литературных премий «Сталинград», имени А. Фатьянова «Соловьи»; кавалер медали «200 лет Министерству обороны»; золотой медали Константина Симонова; обладатель премии «Сокровищница России», премии Э. Володина музыковед и композитор Юрий Бирюков некоторое время назад выступал с творческим отчётом в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя. И зал был полон.
Здоровья тебе, учитель!
Полковник в отставке Михаил Захарчук.
