Вахта Памяти: Маршал Советского Союза Георгий Иванович Кулик
Мой сегодняшний рассказ о четвертом сталинском маршале, самом горемычном военачальнике минувшей войны и одновременно самом бездарном — вопиющей кадровой ошибке вождя — Георгии Ивановиче Кулике. Он стал Маршалом Советского Союза за год до начала войны. В ходе самой войны так много набедокурил и напортачил, что из его ошибок можно соорудить гигантскую сагу полководческой бездарности. Потому что как военный специалист четвертый сталинский маршал действительно являлся самым примитивным и недалеким из всех, кто когда-либо удостаивался этого высочайшего воинского звания. Понимаю прекрасно, сколь необычно, а для кого-то даже кощунственно звучит сей прискорбный вывод, но правда ведь всегда дороже. А суровая и бескомпромиссная правда заключается в том, что большевики всегда свято верили: даже кухарка может управлять государством. Так вот эта дебиловатая идея применительно к армейским условиям на примере Кулика и довершилась Сталиным до своего законченного абсурда. Ну, не должен был человек с интеллектом и кругозором посредственного старшины становиться Маршалом Советского Союза ни при каких обстоятельствах. У Сталина, однако, на сей счет имелись свои соображения ума. . .
Родился Григорий Иванович на хуторе Дудниково, что на Полтавщине. В 22 года его призвали в армию. Служил рядовым. Слыл разбитным солдатом, да к тому же был грамотным. За что впоследствии избирался в солдатские комитеты батареи, дивизиона, бригады и 9-й пехотной дивизии. Кулика даже арестовывали, но к ноябрю 1917 года он сбежал на Полтавщину и сколотил там небольшой отряд из таких же как сам дезертиров. К восемнадцатому году влился с ним в 5-ю Украинскую армию. Когда она преобразовалась в 10-ю, Григорий Иванович возглавил всю армейскую артиллерию. Тогда же и познакомился, благодаря земляку Климу Ворошилову, с прибывшим под Царицын Иосифом Джугашвили. И даже оказал помощь последнему, о чем есть смысл рассказать подробнее.
В начале осени 1918 года на Южном фронте сложилась катастрофическая обстановка. Сталин туда послали «для выправления положения дел». И он их выправил. Созвал Реввоенсовет, арестовал командующего фронтом генерала П. Сытина, а на его место поставил К. Ворошилова. Потом будущий вождь собрал едва ли не всех военспецов на баржах, приказав многих из них расстрелять. И вообще действовал по-революционному смело и круто. В чем-то Ленин и Троцкий его поправили, но в целом остались довольны сталинской твердостью и умением брать на себя ответственность в критических, казалось бы, безвыходных ситуациях. Сталин же запомнил Гришку Кулика, который не хуже орла иного а, если понадобится, то может и с револьвером в руках выполнить волю вождя. В числе тех, кто сгонял на баржи военспецов-смертников был и Григорий Иванович. Что ему впоследствии с лихвой и зачлось.
После Царицынских баталий Кулик вернулся в Харьков в ранге военного комиссара и начальника гарнизона. Давил эссеровские мятежи в Белгороде и Сумах. Будучи уже начальником артиллерии вновь созданной 14-й армии, принимал самое активное участие в ликвидации банд Григорьева и армии генерала В. Май-Маевского. Летом 1920 года стал начальником артиллерии Первой Конной армии, вновь сплетя свою шальную военную судьбу с судьбами С. Буденного и К. Ворошилова.
И здесь необходимо сказать следующее. Вклад этих лихих и бесстрашных конников гражданской в защиту молодой советской власти действительно огромен, если не решающий в том смысле, что оба они стали прижизненной легендой. И если бы оба «на Тихом океане свой закончили поход», — цены бы им не было для истории-матушки. Но сразу же после гражданской Ворошилов и Буденный, при решительной поддержке Сталина, затеяли карьерную войну с прогрессивными военными молодой республики Советов не на жизнь, а на смерть. И, к сожалению, преуспели в той войне неслыханно. Во многом благодаря их усилиям Красная Армия накануне войны оказалась во много обезглавленной, а на высшие командные посты в ней взошли такие ретрограды-тугодумы и бездари, как Григорий Иванович Кулик.
В 1938 году К. Ворошилов заявил: «Конница во многих странах мира почти что сошла на нет. Мы стоим на иной точке зрения. Необходимо раз и навсегда покончить с вредительскими «теориями» о замене лошади машиной, об отмирании лошади». Теперь смотрите, как развивает эту «прогрессивную» мысль Г. Кулик, будучи к тому времени уже начальником артиллерийского управления РККА. «Красноармейцу не нужна эта буржуазная выдумка — автомат. Ему нужна безотказная трехлинейка со штыком, потому что пуля — дура, а штык — молодец. Это еще Суворов так нас учил. Миномет тоже нам не нужен. Вся артиллерия наша должна быть на конной тяге, потому что по нашим дорогам ни одна машина не проедет».
Ну что здесь комментировать? Все передовые армии мира к тому времени уже сидели на моторах. Вторая мировая — машинная и скорострельная — уже дышала нашим «полководцам из народной гущи» в затылок, а они почти стопроцентно, образно говоря, не покидали кавалерийских седел и чувствовал себя там в высшей степени комфортно. Тот же Кулик 21 марта 1940 года получает звание Героя Советского Союза, а через месяц с не большим становится Маршалом Советского Союза. За что?
А всё дело в том, что Сталин совершенно искренне полагал, что молодые полководцы-самоучки, выходцы из простого народа, такие, как Ворошилов, Буденный, Кулик, Щаденко, etc. в силу своей классовой прогрессивности намного ценнее и надежнее для РККА, нежели все военные специалисты, выученные в царской академии вместе взятые. Последним он никогда не верил и как людям, уже однажды предавшим собственные идеалы, и как представителям свергнутого правящего класса. И хотя действительность жестко и многократно подвигала его к верному пониманию той простой истины, что крупных военачальников нельзя директивно взращивать гидропонными методами, как гомункулов, — Сталин упорно ей сопротивлялся вплоть до осени 1941 года. И лишь тогда (единственный раз в жизни) признался в своем просчете: «Товарищ Сталин — не предатель. Товарищ Сталин — не изменник. Товарищ Сталин — честный человек. Вся его ошибка в том, что он слишком доверился кавалеристам».
Они его все скопом и подвели под монастырь в первые дни и месяцы войны. Ни один (!) полководец, прославившийся в гражданскую войну и щедро протежируемый Сталиным впоследствии, не оправдал его доверия. Но даже на этом удручающем фоне маршал Кулик, простите терминологию, облажался просто-таки невероятным образом.
Вместе с маршалом Шапошниковым, как представитель Ставки, Григорий Иванович отправился на Западный фронт. Высадился в районе Белостока, где дислоцировалась 10-я армия под командованием К. Голубева. То, что маршал там увидел, повергло его в ступор, в животный ужас. Он полностью потерял способность мыслить здраво, адекватно создавшейся трагической обстановке. В Ставку Главковерха не отправил ни единого донесения. А 10-ю армию меж тем гитлеровцы окружили полностью. Немного очухавшись, Григорий Иванович начал прорываться к своим. Примерно с сотню километров проехал в танке. Закончилось горючее — пошел пешком. В деревне Татарка постучал в первый попавшийся дом и обратился к вышедшему старику с фантастически невероятной просьбой. Помоги, сказал, добрый человек хоть какими-нибудь лохмотьями. А форму мою и документы представителя Ставки, заместителя наркома обороны СССР, Маршала Советского Союза, Героя мы зароем у тебя на подворье под вязом. При свете месяца и захоронили маршальскую амуницию с бумагами. . .
В районе Шклова Григорий Иванович преодолел линию фронта через Днепр и попал в расположение одной из частей 13-й армии. Оттуда его отправили в штаб Западного фронта. Взору начальника штаба генерал-лейтенанта Маландина предстал глубокий старик с поседевшей всклокоченной бородой и впалыми потускневшими глазами.
— Вы ли это, товарищ маршал?!- изумился Герман Капитонович.
— Я, — выдохнул Кулик и заплакал от жалости к себя и от досады, что все так нелепо обернулось.
А через неделю, на прием к Сталину, Григорий Иванович пришел уже без бороды в новенькой с иголочки форме Маршала Советского Союза. Вождь был хмур и краток:
— Я даю вам возможность искупить свою вину перед Родиной. Вы назначаетесь командующим 54-й армией полного штата. Вам надлежит деблокировать Ленинград. Вопросы?
— Товарищ Сталин, спасибо! Я приложу все силы. . . Я докажу, — начал было причитать Кулик, но Хозяин через плечо бросил:
— Свободны, маршал. . .
На минувшей войне случалось всякое, но чтобы маршал командовал армией, такого я не припомню. И, тем не менее, Григорий Иванович с треском провалил порученную ему операцию. Казалось, что после этой неудачи Кулику точно не сносить головы. Однако Сталин посылает своего ставленника еще в район Керчи в надежде, что тот все-таки сумеет себя реабилитировать. Похоже, вождь сам себя убаюкивал тем, что действует с Куликом верно. Ему, видимо, не хотелось признаваться в собственном бездарном кадровом просчёте. Увы, военачальник и в тот раз опростоволосился. Просто вызывающе опозорился. Вместо того, чтобы оказывать посильную помощь командованию (для чего, собственно, и был послан), Кулик беспробудно пьянствовал под Керчью.
. . . Эти сведения не зафиксированы ни в одних архивных документах. Но военная молва утверждает, что разгневанный Сталин приказал разжаловать Григория Ивановича в рядовые, вывести его из состава ЦК ВКП (б) и отправить в штрафной батальон. От Сталина можно было всего ожидать, в том числе и такой жестокой расправы, чего автор этих строк вовсе не исключает. Но если даже дело было и так, то, скорее всего, сам Иосиф Виссарионович впоследствии первым спохватился и смикшировал собственный гнев. Иначе, что же это у него были за маршалы, которых можно было в одночасье превращать в рядовых. Мировая практика подобных курьезов не знала. А на мировое мнение вождь, что бы там о нем ни говорили и ни писали, всегда оглядывался, если не с пиететом, то с опаской и осторожностью.
В звании генерал-майора наш герой был отправлен в резерв наркома обороны. Если бы не заступничество Ворошилова, Буденного и Щаденко, сидеть бы Кулику до конца войны в штабном болоте. Однако друзья-соратники по лихим кавалерийским атакам ходатайствовали за Григория Ивановича перед Хозяином, и тот еще раз милостиво разрешал опальному генералу повоевать. Некоторое время Кулик командовал 4-й гвардейской армией. Разумеется, никак себя не проявил и уже окончательно был списан в резерв Главного управления кадров. Быть иначе просто не могло.
…Еще в церковно-приходской школе Григорий Иванович учился через пень колоду. Впоследствии же никогда не утруждал себя никакими трудами по образованию. Даже два года, проведенные на Особом факультете в академии имени М. Фрунзе, ровным счетом ничего не прибавили в интеллектуальном багаже Кулика. Он бражничал да с девками не самого тяжелого поведения забавлялся. То же самое повторялось в Московской Пролетарской дивизии, которой Григорий Иванович покомандовал полгода и в стрелковом корпусе. Здесь, правда, наш герой застрял на четыре года. Но потом, благодаря протекции друзей-товарищей, танком попер на высшие командные должности РККА. В войну столь же стремительно с командных высот свалился, потому что не обладал даже элементарными навыками руководства крупными войсковыми соединениями. В тактике, не говоря уж о стратегии, не смыслил ни бельмеса. Говорят, даже в топографических картах разбирался с трудом. И что самое примечательное — не стремился учиться. Тот же Ворошилов не раз и не два упрашивал Сталина дать ему возможность позаниматься в академии. Григорий Иванович наоборот упрашивал друзей отправить его войска. Он всегда полагал, что его опыт, добытый в гражданскую войну есть ценность непреходящая и в совершенствовании не нуждающаяся.
«Г. И. Кулик был человеком малоорганизованным, много мнившим о себе, считавшим все свои действия непогрешимыми. Часто было трудно понять, чего он хочет, чего добивается. Лучшим методом своей работы он считал держать в страхе подчинённых. Любимым его изречением при постановке задач и указаний было: «Тюрьма или ордена». С утра обычно вызывал к себе множество исполнителей, очень туманно ставил задачи и, угрожающе спросив: «Понятно?», приказывал покинуть кабинет. Все, получавшие задания, обычно являлись ко мне и просили разъяснений и указаний. И уже я принимал решение». Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов.
После Победы Кулика назначили заместителем командующего войсками Приволжского военного округа. Командующим в ту пору был Герой Советского Союза генерал-полковник Василий Николаевич Гордов. Генералы быстро сдружились. И потому, что оба воевали еще в гражданскую, но еще больше из-за солидарной обиды на Хозяина. Регулярно выпивая, столь же регулярно сетовали друг другу на собственные судьбы. А представители органов их откровения тщательно фиксировали. Когда перед Сталиным положили распечатку хмельных диалогов командующего и его заместителя, вождь, внимательно просмотрев стопку страниц, вызвал Берия:
— Лаврентий, вы нашли дерево, под которым Кулик зарыл свои документы?
— Никак нет, товарищ Сталин.
— Так в чем же дело?
На следующий день Гордова и Кулика уволили сразу в отставку. Через некоторое время обоих арестовали. По неподтвержденным данным Григорий Иванович Кулик вел себя в заключении достаточно выдержано, скорее всего, понимая, что зарытых в украинской земле маршальской формы и документов Сталин ему никогда не простит, даже если бы они и нашлись. По тем суровым временам это действительно был проступок из ряда вон выходящий, за который любого другого на месте Кулика расстреляли бы без суда и следствия. Но на самом деле трагедия маршала заключалась не в этом досадном, экзотическом эпизоде, а в том, что большую часть своей жизни он занимал в армии место, до которого не мог подняться даже теоретически.
«К сожалению, Кулик очень плохо справлялся со своими обязанностями, и вскоре его пришлось освободить от командования». Жуков Г. К. «Воспоминания и размышления».
«Кулик привёз с фронта пять легковых машин, двух племенных коров, незаконно использовал красноармейцев на строительстве личной дачи под Москвой. Кроме этого, по сообщению главного военного прокурора, присвоил себе в Крыму дачу с имуществом — мебелью, посудой и т. д. без оплаты стоимости. Для охраны дачи выставил часового — бойца погранотряда Субботина». Заместитель наркома обороны Н. А. Булганин.
«Маршал Советского Союза Г. И. Кулик не смог ни командовать армией, ни выполнять обязанности представителя Ставки. И определялось это недостаточной подготовкой, личными качествами. Он просто оказался не на месте». Василевский А. М. «Дело всей жизни».
В октябре 1940 года Кулик женился на школьной подруге своей дочери — Ольге Михайловской. Разница в возрасте между супругами составила тридцать два года.
В архивах не удалось найти его просьб о помиловании. Расстрелян Григорий Иванович летом 1950 года в лагере под Куйбышевом. В 1957 году он был восстановлен Хрущёвым в пику Сталину (посмертно) по всем позициям. Кулику вернули маршальское звание, звание Героя Советского Союза, четыре ордена Ленина и четыре ордена Красного Знамени, полученные по разным поводам, но все равно как бы за гражданскую войну. Храбрости ему, действительно, было не занимать. Но и только. . .
Полковник в отставке Михаил Захарчук.
