Олег Попов : «солнечный клоун» Советского Союза

В эти дни, 90 лет назад, родился великий, «солнечный клоун» Советского Союза Олег Константинович Попов.
С ним меня познакомил Юрий Никулин. По жизни они большими друзьями не были, хотя отношения всегда поддерживали, как мне казалось, ровные. Впрочем, уже тогда я знал, что в цирковом, как и в любом ином творческом коллективе, отношения между людьми всегда сложные. Всякий, кто выходит на манеж, имеет, как говорится, свои бзики. У Попова таким бзиком выступала. . . работа. Другими словами, это был не просто трудоголик, а какой-то фанат клоунады. Когда я как-то робко предложил ему сыграть в шеш-беш и заодно поговорить, он посмотрел на меня, как на придурка: чтобы я, дескать, да занимался этим дебилизмом – да никогда в жизни! А вот с Никулиным и Шуйдиным мы могли гонять шеш-бешными шашками по несколько часов кряду.
По-своему Попов, наверное, был прав. Он ведь демонстрировал клоунаду высочайшего, мирового полета. Настолько высокого, что рядом с ним и некого поставить в отечественном цирке. Разве что покойного Леонида Енгибарова. И то — лишь с отдельными его работами. Притом, что вообще коверных клоунов у нас всегда имелось с избытком. Но такой, как Попов — единственный. Кстати, единственный среди клоунов он был востребован и на Западе, но это уже разговор особый.
— Родился я в деревне Вырубово Московской области. Отец мой слесарил. Я, как это сплошь и рядом случалось в рабочих семьях, пошел по стопам родителя. Работал на комбинате «Правда». Время было очень трудное. Только что кончилась война. Тем не менее, и в тех тяжелейших условиях мы, мальчишки, занимались спортом. С приятелями я смотрел все послевоенные матчи на стадионе «Динамо». А еще занимался в секции акробатики во дворце спорта «Крылья Советов». Отсюда было пару шагов до школы циркового искусства, куда я однажды случайно и заглянул. Меня спросили: «Что умеешь делать?». Я крутанул переднее сальто и от волнения шлепнулся. Но у преподавателя оказался глаз наметанный и он заметил, что задатки у меня есть.
Моим выпускным номером в училище стала эксцентрика на свободной проволоке. С ней потом я работал во многих городах Советского Союза. Однажды в Саратовском цирке заболел клоун, и меня попросили его заменить. Благословил меня на самостоятельную работу не кто иной, как Михаил Николаевич Румянцев — знаменитый Карандаш. У него и еще у одного своего наставника Сергея Дмитриевича Морозова я учился не только мастерству, но и философии творчества, его гуманной эстетике. Это только со стороны кому-то может показаться, что коверный на арене, знай себе, лишь дурака валяет. Однако на голом трюкачестве, на примитивных репризах долго не продержишься. В нашем деле вообще нельзя уповать на какие-то готовые рецепты, разработки. Надо всматриваться в жизнь с ее радостями и горестями, надо быть пристрастным, заинтересованным человеком, в конце концов, надо просто иметь свою жизненную позицию, как не избито это прозвучит по нынешним временам. Вот тогда недостатка в темах испытывать не будешь.
Теперь к твоему вопросу о разнообразии творческой палитры клоуна. Не могу сказать, что эта самая палитра у меня скудная. Цирковых миниатюр, самостоятельных веселых номеров в различных программах и даже в телевизионных у меня предостаточно – несколько сотен. Но вот, если так можно выразиться, номеров мирового уровня, таких, чтобы с одинаковым успехом я мог их демонстрировать в Европе, Америке, Японии — таких номеров, раз-два и обчелся. В этом смысле гордость моя, конечно же, номер с голубем.
Смысл репризы предельно ясен. Фигура, словно рожденная мраком, нянчит макет атомной бомбы. Выхожу я с белым голубем на ладони. Что сильнее, что перевесит в этом подлунном мире? Чаша весов как символ раздумья. И вот на одной чаше — бомба, на другой — птица. Конечно же, перевешивает голубь!
. . . Для придания своему интервью с Поповым большего веса я попросил высказаться о нем народную артистку СССР И. БУГРИМОВУ. Ирина Николаевна редко посещала цирк, обычно не очень жаловала нашего брата журналиста, но когда узнала, что я намереваюсь написать о Попове, с радостью согласилась мне помочь. Она очень симпатизировала этому клоуну и редко упускала возможности выказать ему свою поддержку:
— Самое главное в работе Олежки то, что он никогда, никого не копирует и не прибегает к нарочитости в маске. А еще он — великий трудяга и добрый человек. Имя «солнечный клоун» ему дали не у нас – за границей. Там больше умеют ценить труд человеческий.
Процесс рождения цирковой репризы в чем-то сродни появлению песни. Сотни, если не тысячи людей денно и нощно трудятся над музыкой, словами песен, над сотворением из них телевизионных клипов. Но в памяти нашей остаются буквально единицы музыкальных произведений. Так и с репризами. В те годы, когда я познакомился с Олегом Поповым, в Советском Союзе насчитывалось около восьмидесяти цирков! И в каждом трудилось по доброму десятку клоунов. А когда появлялась необходимость кого-то из них отправлять за границу — за всех «отдувался» Олег Попов.
У клоуна поэтому было очень много завистников. Но, как я убедился, он на них обращал ноль внимания и фунт презрения. Он трудился, не покладая рук. И когда приезжали представители зарубежных цирков, их выбор обычно останавливался на Попове, хотя недоброжелатели и подавали это как подкуп, закулисные интриги.
Выдумщик Олег Константинович тот еще. Однажды ему, в числе виднейших артистов мира, довелось выступать на юбилее знаменитой негритянской певицы Жозефины Беккер. Артистка прощалась со зрителями, решив посвятить свою оставшуюся жизнь воспитанию семи усыновленных ею сирот, представителей разных национальностей. Попов выступил со своим фирменным номером «Эквилибр на свободной проволоке». То, что клоун на ней вытворял, повергло публику в неописуемый восторг. Но цирковая чаша буквально взревела от восхищения, когда «русский медведь» с довольно приличной высоты спрыгнул в зал и, встав на колени перед певицей, положил к ее ногам свое пылающее из алого бархата, пульсирующее сердце!
. . . Вспоминаю лето 1980 года. В день своего пятидесятилетия Олег Константинович работал на манеже еще старого цирка на Цветном бульваре. Когда закончилось обычное вечернее представление, публику попросили не расходиться. Двадцать девушек, загримированных под Попова, вышли поздравить его с полувековым юбилеем. Артист, конечно же, знал, что его будут чествовать, но чтобы так масштабно и восторженно — никак не ожидал. В его честь произносились стихи и пелись песни, для него разыгрывались целые сцены. А вперемежку с номерами, выступали общественные деятели, друзья и товарищи юбиляра. Он был поистине счастлив.
Потом, уже за кулисами, когда глубоко за полночь цирковые продолжали праздновать «поповский полтинник» с шампанским, Олег Константинович вдруг сказал, глядя увлажненным взором куда-то поверх наших голов:
— Сегодня перед представлением, я, как обычно ездил к маме в госпиталь. Она там лежит парализованная. Вот видит Бог, ни на йоту не кривлю душой, а все бы сейчас отдал лишь за то, чтобы она смогла сама прийти на этот вечер.
…В 2016 году у Олега Попова был запланирован гастрольный тур по России. С 24 сентября по 9 октября с аншлагом прошли его выступления в Саратове. Во время последних гастролей Олег Константинович подарил саратовскому цирку, где начал карьеру, одну из своих знаменитых кепок, которая была куплена им неподалеку от этого цирка в магазине «Головные уборы» в разделе «уцененные товары». В конце октября он приехал в Ростов-на-Дону, где планировал дать 15 представлений (позднее должны были пройти гастроли в Екатеринбурге и Самаре). 2 ноября Олег Попов был на центральном ростовском рынке, планировал съездить на рыбалку, «поймать окуней» в местной речке Маныч. Вечером в гостиничном номере он сидел в кресле, смотрел телевизор. Примерно в 23 часа его жена зашла к нему в номер и увидела его лежащим на кресле с улыбкой. Вызвали скорую помощь, однако спасти великого клоуна не удалось. Остановилось сердце.
Народный артист СССР был отпет 7 ноября в храме Иоанна Кронштадтского в Ростове-на-Дону, после чего последовала гражданская панихида в здании ростовского цирка. По решению жены и дочери клоун был похоронен в городе Эглофштайне в Германии 9 ноября. В соответствии с последней волей великого артиста — в клоунском костюме.
. . . Свой последний юбилей Олег Константинович праздновал в Германии, где жил постоянно. Конечно, наши вездесущие телевизионщики достали юбиляра, о чем-то его расспрашивали, а он им что-то отвечал. Но никому из держателей микрофонов и в голову не пришло поразмыслить над одним пронзительно грустным обстоятельством, которое в последнее время не дает мне покоя, когда думаю об Олеге Попове.
В сорок пятом году СССР с коалицией победил Германию, расчленив ее на четыре части. Потом, сами разваливаясь на части, мы за символическую цену «склеили», соединили цветущие половинки Германии. А в придачу еще подарили ей своего «солнечного клоуна». Поистине: Россия — щедрая душа. . .

Михаил Захарчук.