Коронавирус перерос из эпидемии в пандемию: наша система здравоохранения готова принять подобный вызов?

КАК Я СЕГОДНЯ ЗАБОЛЕЛА

В этой публикации — о том, как я сегодня заболела, надеюсь, обычной простудой.
О том, как пыталась удостовериться, что это не коронавирус, обратившись в медицинские учреждения.
В коммерческих клиниках отсутствует схема маршрутизации пациентов с коронавирусом. Я приехала в поликлинику после обращения туда по телефону, провела в общих коридорах медучреждения около двух часов, ожидая записи и приемов сначала у терапевта, а потом у инфекциониста. И в итоге получила результат: гарантировать отсутствие заболевания никто не может, сдать анализ на коронавирус невозможно.
Ни платно, ни бесплатно.
Расскажу в публикации о том, кому делают анализы на коронавирус по инструкции и о тех рекомендациях, которые получила от инфекциониста в отношении профилактики заболевания.
У меня нет вопросов к докторам и к поликлинике. Люди доброжелательны и стараются работать в тех условиях, в которых находятся, исполняют те инструкции, которые им приходят сверху.
У меня есть вопросы к Министру здравоохранения НСО Константину Хальзову.
В конце публикации — о письме в его адрес.

НЕ ЭПИДЕМИЯ, А ПАНДЕМИЯ

Напомню, вчера, 11 марта, ВОЗ признал коронавирус уже не эпидемией, а пандемией: новое заболевание распространяется в мировом масштабе.
Глава ВОЗ Тедрос Адханом подчеркнул, что он «серьезно озабочен тревожным уровнем бездействия» и призвал правительства всех стран принять «срочные и агрессивные меры».

Я проснулась сегодня ночью с ознобом.
Температура 37, 5. Головная боль, озноб, болят глаза. Першит горло. Типичная вирусная инфекция, — простуда в нашем привычном представлении.
Вчера у меня было невероятное число контактов с людьми. В мэрии на двух комиссиях, в двух кафе на встречах, в бизнес-центре, в детской секции и в гипермаркете.
И на сегодня было много всего запланировано.
Что делать?
Стараясь относиться к жизни ответственно, я посчитала нужным понять, что за инфекция меня посетила. Чтобы убедиться, что ничего серьезного нет, немного подлечить свою «простуду» и продолжить активную жизнь.

КОММЕРЧЕСКИЕ КЛИНИКИ

Ранним утром обратилась к знакомым в коммерческие клиники. Они сказали, что у них нет ни маршрутизации больных, ни возможности сделать анализы. Только поликлиники.

ЗВОНОК В ПОЛИКЛИНИКУ

Позвонила в поликлинику. Объяснила свою задачу. Рассказала симптомы и спросила, что делать, как удостовериться, что заболевания нет.
Мне предложили прийти в поликлинику на приём к врачу, живая очередь.
Дальше небольшой диалог:
— Мне придётся ждать приёма в общем коридоре?
— Да.
— А если я болею, я ведь заражу других? А если я не болею, но болеют другие в очереди, то они могут заразить меня?
— У нас не предусмотрена специальной системы. Общий поток больных.
Я решила разобраться. Пошла в поликлинику.

В ПОЛИКЛИНИКЕ

Сначала минут двадцать в очереди регистратуры. Объяснила задачу. Направили к терапевту.
Потом минут двадцать в очереди к терапевту в коридоре.
Терапевт посмотрела, отправила к инфекционисту. Через регистратуру.
Ещё минут пятнадцать в очереди в регистратуре, чтобы попасть к инфекционисту. Потом минут пятнадцать в очереди в коридоре в кабинет к инфекционисту.
Итого около полутора часов перемещений по поликлинике.
Рядом — другие больные пациенты разного возраста, в основным пожилые люди. В общей сложности не менее пятидесяти человек находились со мной в одном помещении в непосредственной близости.

В КАБИНЕТЕ У ИНФЕКЦИОНИСТА

Объяснила вопросы и задачу.
— Вы недавно были в Корее, Китае или Италии?
— Нет.
— Мы анализы на коронавирус делаем только для тех, кто приехал из этих стран. Такая инструкция.
— Но эпидемия и в других странах.
— У нас инструкция делать анализы только тем, кто приехал из этих трёх стран.
— А если у человека есть явные симптомы?
— Только у тех, кто недавно приехал из Китая, Кореи или Италии. Тем более, не совсем понятно, что это за «явные симптомы». Заболевание может очень по-разному протекать. Кто-то вообще может болеет почти без симптоматики. Но носит вирус. Передал другому, а тот заболел сильной степенью.
— А платно сдать анализ можно где-то?
— Платно нет, нигде.
— А как вы вычисляете, кто приехал из этих трёх стран?
— Нам передают информацию, мы выбираем своих жителей. Потом к ним приезжаем, делаем анализ. Но ведь ещё инкубационный период. Поэтому может и не обнаружится.
— И что эти люди дальше делают? Самоизолируются?
— Ну как они самоизолируются? Люди в семьях живут, некоторые в общежитиях.
— Ну так можно же тогда от них заразиться, если они не изолируются, не обязательно в эти три страны ехать.
— Может и так.
— Ну а вы же тесты делаете только тем, кто из этих трёх стран недавно приехал?
— Да, только таким людям.
-. . . . . . .

— Ну а что делать, чтобы не заразиться?
— Можно маски носить, когда в общественных местах находитесь, но одна маска работает два часа, не больше.
— Так масок не продают же?
— Можно из марли делать. Многоразовая будет, можно стирать. Руки чаще с мылом мыть. Можно тёплое питье пить. Вирус при 50 градусах погибает. Но пьём когда тёплую жидкость, только во рту увеличивается температура. Да и вообще, вич разрушается тоже при невысокой температуре: 60 градусов.
— Ну да, как-то не принято у нас вич горячим чаем лечить. . .
Ну вот и поговорили.
Пошла, купила эргоферон, пакет марли и пошла домой.

МАРЛЕВАЯ ПОВЯЗКА И АЛИСА ИЗ ЯНДЕКСА

Пришла домой, попросила дочку Алису сшить нам марлевые повязки.
Потом слышу из соседней комнаты, как моя тринадцатилетняя Алиса спрашивает у электронной Алисы из Яндекса: «Алиса, как самому сшить марлевую повязку?»
И ловлю себя на мысли, что это какой-то сюр.

ИТОГ И ПИСЬМО ХАЛЬЗОВУ

У меня сложилось полное понимание абсолютной неготовности нашей системы здравоохранения к мировой эпидемии.
Возможно, власти Новосибирской области считают опасность этого заболевания переоцененной?
Написала запрос Министру здравоохранения Новосибирской области Константину Хальзову. Спросила, считает ли он заболевание опасным, что думает насчёт мировой эпидемии? Какие конкретно меры приняты для подготовки медицинских учреждений региона для противодействия эпидемии коронавируса?
Что делается в отношении своевременной диагностики заболевания? Каким образом люди могут сдать анализы при подозрении?
Какая ведётся подготовка к лечению возможных заболевших пациентов? Закуплено ли какое-то дополнительное оборудование? Какое число пациентов в острой фазе заболевания, нуждающиеся в аппаратах искусственного дыхания, могут единовременно лечиться в медицинских учреждениях Новосибирской области?

Конечно, будет очень классно, если рапорты Китая двухчасовой давности о том, что эпидемия вируса позади, окажутся правдой.
Может быть действительно опасность вируса переоценена, не берусь об этом судить.

Но вот что кажется очевидным, так это неготовность нашей системы здравоохранения принять подобный вызов.
Это нужно осознавать и работать с этим вопросом.
Посмотрим, что ответит министр.

Наталья Пинус

Комментарий:

В Гардиан опубликовано два материала, вчера первый — мнение директора Центра по Медицинской Этике, врача, а сегодня второй — мнение профессиональной работницы хосписа. . .
Оба материала подводят теоретическую базу и готовят население к тому, что в случае кризиса с койко-местами и отсутствием достаточного количества аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ), врачам придется выбирать, кого спасать. . . Пожилого человека с хроническими заболеваниями и шансом из этой пневмонии не выкарабкаться, или молодого человека, у которого впереди еще много продуктивных (читай, полезных для экономики страны) лет. . .
Врач, директор центра по медицинской этике, медицинской этике, Карл!, «аргументированно» доказывает, что хоть это и отвратительно и неправильно, но врач, поставленный перед выбором кого спасать, должен будет принять решение в пользу молодого полезного члена общества. . .
Работница хосписа во втором материале обращается уже не к врачам, а к родным тех, кого спасать невыгодно и накладно, объясняя им, что не надо бояться смерти, нужно найти в себе силы вовремя отказаться от мероприятий по спасению ваших стариков, потому что им, может быть, самим не хотелось бы, чтобы их из последних сил за уши тащили с того света. . .
Про аморальность и безнравственность подобных рассуждений даже писать ничего не буду. . . Для любого нормального человека они очевидны. . .
Нас в советском медицинском институте учили одному — бороться за жизнь человека до конца, до его последнего вздоха, независимо от того, стар он или молод, полезен ли он обществу или отжил свое и должен транзитом отправляться в могилевскую губернию. . .
Нас учили тому, что единственный выбор, который должен сделать врач, это выбрать очередность оказания помощи исключительно по тяжести состояния больного, а не потому, что вытащить молодого человека с того света легче и экономически выгоднее, чем какого-то никому не нужного старикашку. . . который свое отжил. . .
Вот так, в этих исключительных обстоятельствах, эти лицемерные мерзавцы, торгующие своей цивилизованностью и навязывающие всему миру свою демократию с правами человека, показывают свое истинное лицо. . .
Права человека заканчиваются для них там, где начинается экономическая целесообразность. . .
Старье пусть вымирает (все равно более 90 процентов стариков должны по идее выжить, а десять процентов это так, статистика), спасать будем тех, кто может работать и создавать продукт для работодателя. . .
Которого будут спасать вне зависимости от его возраста, только потому, что спасать его будут не те врачи, которым сейчас предлагается сделать страшный выбор — следовать клятве Гиппократа или начать играть Бога, который будет решать, кому жить, а кому умирать. . .
Какое счастье, что я не практикую в этом аморальном вертепе, потому что я бы такой выбор сделать не смогла бы. . . Это первое. . .
А второе, в сложившейся ситуации я предпочла бы жить в СССР или Китае, со всеми их «нарушениями прав человека», чем в нашем правовом «раю». . .
Ибо самое главное право человека — это право на жизнь. . .
И если этого права у человека нет в силу того, что его жизнь более не представляет ценности для экономики и общества, то на хрена вообще такое общество нужно?
Назад в джунгли, где выживает сильнейший. . . Вот вам и вся цена западной демократии и прав человека со всеми свободами. . .
Когда по-настоящему припирает, каждый за себя. . . «

Нора Симм