Композитор Микаэл Таривердиев — автор музыки к кинофильмам «Семнадцать мгновений весны», «Ирония судьбы, или С лёгким паром! » И отец сына — Героя

Даже не самые «продвинутые» люди, верно, знают композитора Микаэла Таривердиева, написавшего музыку к 132 кинофильмам, семнадцати спектаклям, более 100 песен и романсов, 4 балета, 5 опер, камерные вокальные циклы, симфонию «Чернобыль», 3 концерта для органа, 2 концерта для скрипки с оркестром и концерт для альта и струнного оркестра. Это при том, что полностью его музыкальное наследие ещё не извлечено из архива композитора. Разумеется, наибольшую известность Таривердиеву принесла музыка к кинофильмам, прежде всего — «Семнадцать мгновений весны», «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». Но как по мне, так главная заслуга Микаэла Леоновича перед Россией и её народом заключается в том, что он родил и вырастил замечательного сына-героя, человека, которого с полным на то основанием можно назвать примером самоотверженного служения Родине. Сегодня Карену Микаэльевичу Таривердиеву исполняется 60 лет. Но его уже шесть лет как с нами нет…
Помните, дорогой читатель, в фильме «Миминов» отрицательный герой Арчила Гомиашвили прочувственно говорит: «В Москве есть станция метро, названная именем Багратиона. Когда я проезжаю мимо, у меня слёзы на глазах появляются». А у меня они на самом деле подступают, когда я думаю о таких грузинах, как Карен. Он, конечно же, мог бы пополнить список так называемой «золотой молодёжи» — уродливых наследников папаш-толстосумов. А мог бы по примеру своих земляков – выжившего из ума певца и горе-политика-галстукоеда с укропастортом – поливать помоями страну, в которой родился, вырос, выучился. Только Таривердиев-младший избрал трудную, но в веках почётную стезю гражданина и патриота. И потому, я глубоко уверен, он останется в памяти русского народа навсегда.
Родился в Москве. После десятилетки учился на философском факультете МГУ. Затем служил срочную. В 1984 году окончил высшее Рязанское воздушно-десантное училище. Почти три года провёл потом на территории республики Афганистан. Принимал самое активное участие в военных действиях. Сначала лейтенантом, потом старшим лейтенантом — начальником разведки 177-го отдельного отряда специального назначения. На его счету 63 боевых выхода и выполнение самых сложных разведывательных заданий. И вот вам более чем красноречивое свидетельство офицерского мужества, боевой отваги Таривердиева. За бои в Афгане он награждён орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, несколькими боевыми медалями. За всё время командования подчинёнными только один из них погиб. Зато у Карена – пять ранений. В том числе – тяжелейшее. Которое, спустя годы, и свело его в могилу.
В книге «Спецназ ГРУ. История и современность» находим такую характеристику нашему герою: «Таривердиева в боевых схватках с моджахедами выгодно отличали с одной стороны отчаянная храбрость, а с другой — хладнокровность и точный расчет. Что и позволило офицеру добиться высочайшей сохранности личного состава». В Музее Российской армии стоит китайская РЗСУ — уникальный трофей, добытый нашим спецназом в Афганистане. Эту установку залпового огня захватила разведгруппа, которой командовал Таривердиев.
После Афганистана Карен Микаэльевич служил в Старокрымской бригаде спецназа, в ГСВГ, в Чучковской бригаде специального назначения. Уволившись в звании майора, работал в Центре гуманитарного разминирования и специальных взрывных работ при МЧС России главным специалистом, начальником отдела. В свободное от службы время писал рассказы. Публиковался в журнале «Красное Знамя» и «Литературной газете». Однако война тихо, медленно, но неумолимо его догоняла. Другу однажды признался: «Смешно тебе сказать, но у меня в брюхе все отрезано». После очередной, неизвестно какой по счёту операции, пережил длительную клиническую смерть. И подтвердил в очередном рассказе правоту известного доктора Моуди: когда уже «уходишь из жизни», видишь откуда-то сверху себя на операционном столе и всех врачей, склонившихся над тобой. Непередаваемое впечатление.
Как-то один журналист поинтересовался у Таривердиева-младшего: «А что вас, сына известного композитора, представителя «золотой молодежи», толкнуло на войну?» — «Начнем с того, что я никогда не был представителем золотой молодежи. Золотая молодежь — это не про меня. Я не глянец. Отца я уважал и даже обожал, но мне было бы стыдно прятаться за его спину. Отец, если честно признаться, — сын «врага народа», мой дед сидел. Довольно долго, несколько лет. А по тем временам быть сыном «врага народа», пусть даже и частично реабилитированного, далеко не сахарная судьба. Так что все, что сделал отец, он сделал своими руками из ничего. С чего бы я должен пользоваться его благами, а не делать себя сам? Кто мне дал такое право?» — «А правду говорят, что родители хотели видеть вас музыкантом?» — «Возможно. Только в музыкальной школе я учился без особого успеха. Музыкальность отца и матери мне не передалась. Я вообще с детства ненавидел музыку и математику. Потому что все нормальные мальчишки после школы шли играть в футбол, а меня пичкали или музыкой, или математикой. У меня бабушка была учитель математики и за это дело даже была награждена орденом Ленина. То есть она заслуженный учитель. Так что чем я не буду заниматься в жизни ни за какие коврижки, когда вырасту, я с детства знал совершенно отчетливо. Справедливости ради надо отметить, что отец никогда не настаивал на моем музыкальном образовании. Видимо, отлично понимал мои чувства и трезво оценивал мой «музыкальный дар», а точнее, его полное отсутствие. Впрочем, впоследствии гитару и песни под нее я освоил вполне сносно. Но это было уже ради себя и по собственному желанию, а отнюдь не по принуждению, как в музыкальной школе» — «И всё-таки, как вы попали в военное училище?» — «Если честно, довольно случайно. Был в моей жизни трудный период, когда отец сказал матери: «Ты лучше не трогай его. Он сейчас в таком состоянии, что или в тюрьму сядет, или в армию пойдёт». Мы все в определенном возрасте изрядные обалдуи. Я бросил МГУ, философский факультет. Собственно, и поступал туда только для того, чтобы себе доказать, что смогу поступить на самый престижный факультет. Но на втором курсе окончательно скис от тоски, несмотря на повышенную стипендию. Захотелось мужского экстрима. Мужской экстрим по тем временам — это что-то этакое сибирско-таежное. Уехал в Западную Сибирь, в Мегион, в нефтеразведочную экспедицию. Нахлебался таежной романтики выше крыши. Все нормально, только смысл? Я же на домик в деревне зарабатывать не собирался. Вернулся в Москву. Вот тогда отец и произнес свои мудрые слова. Я отправился в родной черемушкинский военкомат и попросил, чтобы меня призвали в армию, несмотря на имеющуюся бронь. В военкомате удивились, но в армию призвали.
Отец радостно меня напутствовал: «Ты давай сам, парень, вперед!» А когда знакомые его спросили: «Микаэл Леонович, вы что, не можете своего родного сына от Афгана отмазать?», он ответил: «А что я скажу? Не посылайте моего сына на смерть, а пошлите сына уборщицы?» Больше ему подобных вопросов никто не задавал. Когда я первый раз был ранен и лежал в Бурденко, отец каждый день ко мне приходил — я видел, как он переживает. А потом мы стояли на лестничной клетке, курили, потому что моей дочери было около месяца, и я сказал: «Папа, я хочу вернуться обратно». — «Тебе что, мало? Ты еле с костылей слез». — «Нет, за пять месяцев я кое-чему обучился. Если я не вернусь, у моих ребят будет новый лейтенант, которого пришлют из училища и который еще не имеет моего опыта. Кто даст гарантию, что он их не угробит?» И отец сказал: «Тогда возвращайся». И я вернулся. У меня в боях почти ни одного покойника за плечами. Ранеными терял, а убитыми — нет. «Почти» — это потому что в последнюю свою боевую ночь одного солдата я все-таки потерял. Мы подорвались на минном поле. Осколки пошли понизу. К этому моменту все по моей команде встали, а он — нет, сидеть остался. Устал сильно, а потому задержался. В итоге все получили в основном по ногам, а он точно в лоб. Рядовой Алексеев его фамилия. Умирать буду – помнить буду».
Вот это, друзья мои, есть рассуждения настоящего мужчины. Тем, кто с Кареном служил можно только позавидовать. А Отечество наше может по праву гордиться такими сыновьями.
…Четыре раза я бывал в афганских командировках. И ни разу не слышал о боевых свершениях сына выдающегося композитора Таривердиева. Хотя, казалось бы… Не знали о нём и мои коллеги по ТАСС — Герман Байков, Андрей Грешнов, Василий Семёнов. Иначе бы сообщили мне точно. Не славы искал в боях офицер Таривердиев, и потому она его найдёт обязательно. Уже нашла.

Полковник в отставке Михаил Захарчук.