Писатель Михаил Захарчук: ещё в годовщину полувекового юбилея нашей праведной Победы я дал себе зарок в том, что Великая Отечественная война и всё, что с ней связано, будет главным и определяющим в моей работе. И тот зарок выполняю.

Когда мой однокашник – бывший военный журналист, полковник в отставке Михаил Захарчук решил провести в соцсетях эту акцию, я его тут же поддержал. Прежде всего потому, что сам я – внук фронтовика. Для меня День Победы – самый главный, самый славный и самый дорогой праздник, праздник «со слезами на глазах». Не фигурально, а буквально. Поэтому каждый день я стал размещать на своём портале «Наша Московия» публицистические материалы Захарчука о Великой войне и Великой Победе. Таким образом, за 75 дней в канун Победы на портале было размещено более сотни (точнее – 106) достаточно объёмных очерков о Второй мировой – для нас Великой Отечественной войне. Читатели сайта по достоинству оценили работу моего коллеги Захарчука. В соцсетях она также привлекла большое внимание пользователей.

– Михаил, как давно ты занимаешься проблематикой, связанной с Великой Отечественной войной?

– Появился я на свет пару лет спустя после Победы. Так что воспоминания моих земляков о минувшей войне были не просто горячими – обжигающими. Почти все мои школьные учителя, включая отца, воевали. Фронтовиками были и почти все преподаватели Винницкого техникума с замысловатым названием «агролесомелиоративный», куда я поступил после восьмилетки. По большим и малым советским праздникам они, подчиняясь приказу директора Александра Андреевича Нечаюка, фронтового комбата, надевали свои боевые награды. Мне казалось, что в техникумовских аудиториях становилось светлее от блеска боевых орденов и медалей. Библиотекарь Терентьев (имя его и отчество я, к сожалению, забыл), сухонький такой, чуть согбенный старичок, хранивший книги, как Гобсек свое имущество, оказалось, во время войны был представлен к званию Героя Советского Союза за то, что уже раненый зажал во рту оборванный телефонный провод. Потом потерял сознание. Его нашли свои, спустя двое суток после боя. Правда, Героя ему заменили на орден Красного Знамени, потому как связь он все-таки не обеспечил: провод снарядом порвало в другом месте, и его геройство оказалось холостым.
Когда служил срочную, все мои командиры, начиная от старшины Красковского и кончая комдивом Дудиным, были фронтовиками. За исключением командира роты, старшего лейтенанта Артура Татевосевича Арутюняна. Ну, так он и был старше меня всего-то на несколько лет. А его отец был фронтовиком-орденоносцем.
Далее в моей биографии случился факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища. Ричард Олдингтон заметил однажды: «Ничему тому, что важно в жизни знать, научить нельзя. Все, что может учитель, – указать дорожку ученику». Так вот нам, курсантам ЛВВПУ указывали эту самую дорожку в подавляющем большинстве учителя и командиры-фронтовики. Всю войну прошли начальники училища – Липенцев и Новиков, все их четыре заместителя – Непейвода, Журавлев, Корнеев, Пономаренко, все начальники кафедр, все ведущие педагоги: Домодыко, Титаков, Шендрик, Беджанян, Логинов, Литвиненко, Варченко, Кирпич, Светоч, Хрущев, Садовский, Манюков, Шелест, Зименко, Мухачев, Ульянов, Александров, Токарь, Ужегов, Бородюк, Бугаец, Краснокутский, Мосин, Дышев, Антощенко, Янов. Не воевали, но жестокой войной были опалённые Кузнецов, Орлов, Керн, Скотников, Судейкин, Андросова, Борисова, Осмоловский, Цивин. А скольких я ещё запамятовал…
Из училищных времен на всю жизнь мне запомнился коренастый, с седоватой копной густых волос, всегда спокойный и уравновешенный подполковник Иван Иванович Ревков. Герой Советского Союза, почётный житель Севастополя, он не любил распространяться о своих подвигах в Отечественную, даже по принуждению начальников. Но на танковом деле был чуток повёрнутый, в хорошем смысле слова. И мы, шалопаи, этим обычно пользовались. Не зная существа вопроса, интересовались у Ивана Ивановича: а почему это такой тяжелый танк запросто проходит по болоту, в то время как легкий конь в нём тонет? Влюблённый в бронемашины, «очеловечивающий» их Ревков с удовольствием и обстоятельно отвечал. А получалось так, что и нас своей любовью к бронемашинам заряжал. Группы, которыми руководил Герой Советского Союза, всегда сдавали зачёты и экзамены по танковому делу с первого захода. Даже сейчас я сяду за рычаги танка – и руки вспомнят науку Героя Ревкова.
Так что всё, связанное с минувшей войной, засело накрепко не только в моей профессиональной памяти, но и в моей генетике сына фронтовика. И тут любая патетика – в сторону. Потому что, если не мне, то кому же ещё передавать эстафету памяти моим детям, внукам и так далее о великом подвиге и великой доблести их дедов, прадедов.

– Ты не вспомнил ещё о рубрике «Поиск», которую вёл в газете «Красная звезда».

– Да, было такое дело. Мы с полковником Валентином Шалкеевым организовали и многие годы вели эту постоянную рубрику – пожалуй, самое масштабное военно-патриотическое предприятие главного военного органа за всё послевоенное время. В наш отдел информации письма приходили десятками тысяч. Рубрика выходила дважды в неделю.
Приведу типичный пример. Вот письмо. «Кто знал лётчика? Я служу в Группе советских войск в Германии. Всегда с волнением читаю материалы рубрики «Поиск». И это понятно. Мой дед погиб в 1941 году, и до сих пор мы не знаем, где покоится его прах. Недавно во время земляных работ в 10 километрах северо-западнее города Котбуса рабочие немецкого сельскохозяйственного кооператива обнаружили обломки самолета времен Второй мировой войны. В нём сохранились человеческие останки, документы и вещи: два парашюта, полетная карта, три письма. Их автор Кутьев Виктор воевал на 1-м Украинском фронте, в/ч 55690. Одно из его писем адресовано в Калининскую область, г. Ржев, лесозавод, Качашкину Иону Ивановичу. Найдены два погона младшего лейтенанта, знак «Гвардия» и два ордена – Красной Звезды № 258404 и Отечественной войны (степень установить не удалось) № 326293. Со всеми воинскими почестями перезахоронили останки летчиков на южном кладбище города Котбуса. Но на памятнике – только одна фамилия – Кутьев Виктор, а по некоторым предположениям экипаж был в составе двух человек. Причем, возможно, что воздушным стрелком была женщина, так как одна пара сапог очень маленького размера. Наверное, этот экипаж числится в списках без вести пропавших как не вернувшийся из боевого вылета. Большая просьба ко всем, кто знал летчика Кутьева Виктора и его товарища, присылать письма для музея боевой сланы части. Майор А. Качурин».
Дальше мы публиковали 15-20 писем с адресами под рубрикой «Отзовитесь, фронтовые друзья!» И в самом конце выпуска – мои комментарии.
Обильную читательскую почту рубрики «Поиск» – повторюсь: письма приходили мешками! – я обозревал регулярно, печатал свои размышления над весточками фронтовиков, их стихи, которые тоже поступали в редакцию в большом количестве. Когда я ушёл из газеты, рубрика «Поиск», к сожалению, приказала долго жить. И я понимаю почему. Работа с письмами фронтовиков была совершенно рутинной, для кого-то «не творческой». Да и нелёгкой – ведь нам писали люди пожилые, у которых и руки дрожали от возраста, и зрение хромало. Но ещё большую сложность представляло чтение писем, написанных непосредственно в годы войны. Зачастую мне приходилось читать их с лупой, эти побуревшие от времени фронтовые треугольники, где карандаш или чернила уже еле угадывались. Казалось, вот-вот они рассыплются. Но развернешь, отпустишь – бумажки упорно складывались в прежнюю треугольную форму, чем-то отдаленно напоминающую египетские пирамиды. Видно, и впрямь их роднит то, что над теми и другими время не властно. Даже самые простые и бесхитростные, «треугольники» звучат сейчас для нас, как гимн мужеству, патриотизму, благородству и стойкости тех, кому мир обязан своим спасением.
Многие читатели «Красной звезды» со временем стали присылать фронтовые письма конкретно на мое имя. Человек уж так устроен, что ему сподручнее переписываться с кем-то конкретно, а не с условностью – «уважаемая редакция». Со временем их у меня скопилось несколько тысяч. Разумеется, всю фронтовую корреспонденцию я, уходя из редакции, оставил в отделе писем газеты, где вся фронтовая почта по идее должна была храниться вечно, в отличие от простых писем, которые уничтожались через шесть лет. Но бывали здесь исключения. Одно из них – переписка с наследниками фронтового комиссара, полковника Дмитрия Смирнова. Письма комиссара, переданные его родственниками, я до сих пор храню у себя, как драгоценную реликвию.
Впрочем, обо всё этом я рассказывал в заметках, которые каждый день своей Вахты регулярно публиковал на сайте «Наша Московия», в «Российском героическом календаре», на сайте «Ассоциации Просвещённого патриотизма», а Фейсбуке, в «Вконтакте» и в «Одноклассниках».
– А вообще, как тебе пришла в голову такая замечательная идея?

– Случайно, бессонной ночью. Это немножечко отдаёт мистикой, но ты спросил – я отвечаю. Так вот в одну из ночей вдруг подумалось: а хорошо бы 75-летие Победы отметить 75-дневной личной Вахтой Памяти. Когда-то в советские времена трудовые вахты были очень распространённым явлением. Сейчас о них напрочь забыли, как предали тотальному забвению и социалистическое соревнование. Но, как говорится, всякое новое – это хорошо забытое старое. А утром, 25 февраля, я узнал о смерти последнего Маршала Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова, с которым бок о бок трудился почти семь лет. Вопрос о том, с чего начинать личную творческую акцию, сам собою отпал. Поминальная молитва по этому крупному военачальнику-фронтовику и стала первым материалом 75-дневной Вахты Памяти в честь 75-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Последними были материалы о победном Параде 1945 года и размышления о самой великой Победе.

– Тематика твоих выступлений весьма разнообразна. И это не прошло мимо внимания читателей. Но я вот заметил некий крен в сторону известных деятелей отечественной культуры
– писателей, артистов. С чем это связано?

– Просто, по счастью, со всеми мне повезло встречаться, когда я был членом правления ВТО. Так и познакомился с ними.
Зиновий Гердт был сапёром, Михаил Шуйдин – танкистом, Алексей Смирнов – разведчиком и так далее. Другое направление, по которому я двигаюсь – фронтовые подвиги моих героев. У Евгения Весника было три боевых ордена; у Пётра Тодоровского – два ордена, ранение, контузия; у Михаила Шуйдина – один орден, тяжелейшее ранение, инвалидность, был представлен к званию Героя Советского Союза; у Юрия Никулин – один орден, представлен к ордену Славы Ш степени; у Николая Дупака – два ордена, тяжелейшее ранение, инвалидность; у Анатолия Папанова – два ордена, тяжелейшее ранение, инвалидность; у Иннокентия Смоктуновского – орден, две медали «За отвагу», плен, ссылка; у Владимира Этуша – один орден, тяжелейшее ранение, инвалидность; у Зиновия Герда – три ордена, тяжелейшая инвалидность. А вот чтобы известный актёр был кавалером двух орденов Славы – такого припомнить я не могу. У Алексея Смирнова были: медаль «За отвагу» (1943), орден Красной Звезды (1944), медаль «За боевые заслуги» (1944), орден Славы III степени (1944), орден Славы II степени (06. 02. 1945)! Всего же в продолжение «Вахты» я так или иначе рассказал более чем о полусотне актёров-фронтовиков и участников Великой Отечественной войны. Если быть точным, то мне известно 57 героев-актёров.
Третье направление – рассказы о родах и видах Вооружённых сил, воевавших в Отечественную. Скажем, пехота представлена моим отцом – Александром Прокопьевичем, бывшим рядовым пехотинцем. Артиллерия – тестем Кириллом Васильевичем Беляевым, командовавшим ротой 82-мм миномётов. Танковые войска – Героем Совестного Союза Иваном Ивановичем Ревковым, который в училище преподавал мне танковое дело. Ну и далее, в том же ключе.
Что же касается писателей, то это, что называется, статья особая. Владимир Карпов – Герой Советского Союза, фронтовой разведчик, полковник. У меня он больше как разведчик, а не писатель. Иван Стаднюк, полковник, фронтовой газетчик. Но главный свой труд «Войну» он писал при помощи и под руководством правой руки Сталина – Вячеслава Молотова, с которым дружил. Никому из советских писателей так не подфартило, как моему земляку. У Василя Быкова война описана под углом зрения фронтового комбата. А Вячеслав Кондратьев воссоздал войну глазами рядового солдата. Константин Симонов вообще не имеет себе ровни в нашей стране, а, пожалуй, что и во всём мире. И по количеству, и по качеству, и по разнообразию написанного. Высота и пронзительность симоновской лирики – планетарная, почти что звёздно-космическая: «Жди меня, и я вернусь, / Всем смертям назло. / Кто не ждал меня, тот пусть/ Скажет: – Повезло. / Не понять, не ждавшим им, / Как среди огня/ Ожиданием своим/ Ты спасла меня. / Как я выжил, будем знать/ Только мы с тобой, –/ Просто ты умела ждать, / Как никто другой». Даже если бы Симонов не написал ничего более кроме этого стиха – его имя осталось бы в отечественной поэзии навсегда. По счастью, Константин Михайлович одарил нас ещё романами, поэмами, сборниками лирики, публицистикой высочайшего психологического накала. Симонов, далее, гораздо глубже, всестороннее того же Киплинга изучил, описал войну, как высшее и трагическое испытание человека. Просто потому, что она ему досталась не в пример страшнее и масштабнее, нежели британцу. И не одна. Константин Михайлович участвовал еще в боях на Халхин-Голе. Великую Отечественную прошёл от звонка до звонка, побывав на всех её фронтах. Буквально – на всех! С нашими солдатами он протопал по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии. Был свидетелем последних боёв за Берлин. Об этом – сборники его очерков «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Чёрного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента». В послевоенные годы он побывал в воюющих Китае, Корее, Вьетнаме. В мире нет журналиста, писателя, который мог бы похвастаться хотя бы половиной увиденного на войне и описанного Симоновым. Это я к тому, что по зрелому размышлению, нобелевский комитет должен был и Константину Михайловичу присудить свою литературную премию, как это сделал с Киплингом. Не случилось, как читатель понимает, исключительно по идеологическим соображениям. Зато Симонов имел шесть Сталинских и Ленинскую премию. Тоже никем из коллег не побитый рекорд.
Наконец, Владимир Высоцкий. Его военные песни и стихи – явление уникальное, не имеющее аналога в нашей, да и в мировой литературе. Ибо, когда слушаешь и читаешь их, то трудно представить, что всё это создано человеком, не шагавшим трудными фронтовыми дорогами, не встречавшимся ежедневно со смертью, не ходившим в разведку за линию фронта, не горевшем в танке, не высаживавшемся с морским десантом, не хоронившим боевых друзей, более того – ни дня не прослужившим в армии. Между тем в этих песнях и стихах настолько предельно точно переданы мысли и чувства воинов, победивших в самой страшной войне, которую только знало человечество, что кажется – не каждый поэт, испытавший подобное, смог бы рассказать о ней столь убедительно. Но Высоцкий это сделал феноменально – другого слова не подберёшь.

…Что же касается твоего вопроса, то я счёл правильным, чтобы в проекте о моряках написал моряк, мой товарищ Сергей Турченко, а для рассказа о штрафных подразделениях привлёк военного юриста, защитившего кандидатскую диссертацию на означенную тему. В остальном… Ещё в годовщину полувекового юбилея нашей праведной Победы я дал себе зарок в том, что Великая Отечественная война и всё, что с ней связано, будет главным и определяющим в моей работе. И тот зарок выполняю. Великая Отечественная война и Великая в ней Победа нашего народа неисчерпаемы!

Беседовал Сергей Муравьёв, редактор портала «Наша Московия».

Список тем, освещённых в 75-дневной Вахте Памяти в честь 75-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.
Война маршала Язова; Государственный комитет обороны (ГКО); ДОТы минувшей войны; Три отваги актёра Смирнова; Медики на войне; Война легендарного Байдукова; Как воевали Никулин и Шуйдин; Сталин и Победа; Сталин не терялся; Сапёр Зиновий Гердт; Медсестра Юлия Друнина; Русские мадонны на войне; Война Ивана Стаднюка; Самый старый боец и самый юный той войны; Война Евгения Матвеева; Пехота – царица полей; Белобородов, спасший Москву; Левитан — враг Гитлера; Артиллерия – Бог войны; Дупак – 98-летний кавалерист; Личная война Высоцкого; Военнопленные на войне; Маршал Говоров; Война Василя Быкова; «Жди меня» – гениальный стих войны; Маршал Жуков; 101-летний генерал от печатного станка; Солдат последнего военного призыва; Броня крепка; Фронтовик Генсек Брежнев; Герой-писатель-разведчик Карпов; Война Смоктуновского; Маршал Берия; Любовь дочери Сталина; Маршал Тимошенко; Экватор Великой Отечественной; Война и фильмы Сергея Бондарчука; Генерал-партизан Фёдоров; Муса Джалиль Герой; Путин родом из Победы; Маршал Конев; Маринеско – враг Гитлера; Антонов – отец транспортной авиации; Гоголева – мать Тереза для бойцов; Лазарь Каганович в ГКО; Тыл и война; Война Евгения Весника; Ратник маршал Устинов; Комэск «поющей эскадрильи»; Вторая гибель «Варяга»; Береговой – Герой войны и космоса; Маршал Колдунов; Письма фронтовые; Ортенберг и «Звезда Давида»; Штрафбаты и штрафроты; Герои Советского Союза – фронтовики; Единственный Герой – прокурор республики; Тур Хейердал воевал вместе с нами; Партизаны Великой Отечественной; Легендарный Константин Заслонов; Смерть Сталина; Война рядового Кондратьева; Авиация на фронте; Война Януша Пшимановского; Песни фронта; Подвиг Маресьева; Маршал Мерецков; Война отца Магомаева; Подвиг Матросова; Маршал Гречко; Война Константина Симонова; Война Марины Гризодубовой; Хрущёв и Сталин; Война Кирилла Лаврова; Мехлис – секира Сталина; 100 фронтовых грамм; Подвиг Рубена Ибаррури; Штрафные эскадрильи; Погоны великой войны; Штрафной полк; Война и Кадочников; Маршал Кулик; Актёры-фронтовики – часть 1; Война Анатолия Папанова; Актёры-фронтовики – 2; Война Михаила Дудина; Актёры-фронтовики — 3; Ленд-лиз; Особый враг Черчилль; Война Валентина Пикуля; Война Даниила Гранина; Цензура войны; Маршал Ахромеев; Война Булата Окуджавы; СМЕРШ и Владимир Богомолов; Маршал Кожедуб; Фронтовик в моей жизни; Война и песни Руслановой; Война Юматова и фильм «Офицеры»; Парад Победы; Победа на все времена.

Специально для «Столетия»

P. S.

Дорогие друзья!
Всегда делюсь с вами своими радостями, реже – невзгодами. Сегодня у меня радостное событие. Популярная Интернет-газета «Столетие» опубликовала интервью со мной моего коллеги и младшего товарища Сергея Муравьёва. Ну, а дальше вам должно быть всё понятно…
Михаил Захарчук: «Самые простые “треугольники” звучат сейчас как гимн мужеству…»
Интервью с человеком, отстоявшим свою 75-дневную Вахту Памяти в честь Великой Победы

29. 05. 2020

Комментарии:

Лариса Кинес
Большое спасибо, всё интересно. Всегда читаю с удовольствием.
.
Татьяна Соломина
Интересно и познавательно. Низкий поклон за титанический труд и сохранение памяти о людях и событиях Великой Отечественной войны. Своим детям, иногда, читала статьи о ветеранах и подвигах, которые публиковал Михаил Захарчук)

Евгений Гусев
Всегда читаю Ваши публикации, всегда очень интересно спасибо!!!

Валерий Варламкин
Спасибо Вам огромное, это поистине титанический труд, но как он нужен сегодня! Спасибо!

Светлана Романова
Ваша 75 — дневная Вахта Памяти дорогого стоит, Михаил! Слава Вам и глубокая благодарность!