Борис Алексеевич Хмельницкий: актёр театра и кино, композитор, народный артист Российской Федерации

Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения большого советского и российского актёра театра и кино, композитора, народного артиста Российской Федерации Бориса Алексеевича Хмельницкого.
В Театре на Таганке всегда служили артисты, как бы помягче, поделикатнее выразиться, несколько отличительнее, экстравагантнее, что ли, своих коллег из других творческих коллективов столицы. К примеру, можно ли себе представить, чтобы, предположим, в МХАТ или в Малый каждый день, в любую погоду приходил на работу человек с густой, слегка поседевшей окладистой бородой и. . . босой? А на Таганке такой индивид был – жаль я запамятовал его фамилию. В самые лютые холода мужик тот ходил, шлепая босыми пятками по закованному во льды асфальту, а потом, к злости уборщиц, следил по закулисным лабиринтам.
Борька тоже носил бороду иссиня-чёрного цвета. К зрелым его годам она, конечно, капитально поседела, но роскошности своей ничуть не потеряла. А ещё он временами заикался. В раннем детстве любимый, но слегка чудаковытый, дедушка по матери принёс в дом петуха. Усадил его на шкаф. Под утро птица, движимая генетическим инстинктом, решила прокукарекать, но в темноте поскользнулась и упала на спящего мальчика. Тот жуткий испуг и стал причиной заикания. С подобным недостатком нельзя было даже мечтать об актёрской стезе. Однако Борис с юных лет бредил сценой и добился своего, о чём будет сказано. Как и о том, что со временем Хмельницкий почти избавился от заикания. Лишь в редких случаях, и то вне сцены, съёмочной площадки мог раз-другой запнуться.
Ко мне Борька всегда относился более, чем прохладно. Да почти никак не относился. Хотя контактировали мы с ним достаточно часто. Борька всегда числился в активе театрального коллектива – либо в профсоюзной, либо в партийной организациях. Достаточно близко мы с ним сошлись лишь в начале девяностых, когда я стал постоянным бильярдным партнером телевизионного шоумена Якубовича. Вот Лёня и познакомил меня с известным всей Москве бильярдистом. . . Борисом Хмельницким. Может показаться странным, что раньше я подобной информацией об артисте не располагал. А всё объясняется просто. Хмельницкий «обувал лохов» на бильярде исключительно в Доме кинематографистов. На других столичных площадках – в ЦДРИ, в Доме литераторов, в Парке культуры – «не работал» принципиально. А в «пристанище киношников» я получил доступ лишь с тех пор, когда там заместителем директора Гусмана стал мой сослуживец по Баку Виталий Пименов. Кстати, они с Хмельницким дружили семьями.
…Помню, как мы впервые сразились на зелёном сукне. От понятного волнения я быстро «слил» Борьке партию, и он с кисленькой такой миной заметил: «А Пименов говорил мне, что ты боец стоящий» — «Это потому, что я «прицел не поправил». Бэмби – театральная кликуха Хмельницкого – врубился мгновенно. Мы поднялись в ресторан, выпили, закусили и вновь вернулись к столу с зелёным сукном. Как и следовало ожидать, врождённый тремор моих рук исчез, и я очень прилично «вставил» Борьке, на языке бильярдистов «по самые помидорки». Он несказанно оживился: такой партнёр неожиданно свалился! Начал складывать шары «на интерес», и тут ему случился облом. Дело в том, что я с юности не играю на деньги. «Но почему?», — белугой завопил Боря. Пришлось рассказать, как в молодости меня «обул» старичок без одной руки и при этом предупредил:
— Никогда, сынок, не играй на деньги, иначе это тебя погубит. Ты норовишь отыгрываться, а такое — смерть для любого игрока.
— Вот с тех пор, Боренька, я никогда не играл на деньги. Даже со своим многолетним звёздным партнером Леонидом Якубовичем. А уж как он меня периодически к этому понуждает – словами то тебе не передать. Но я остаюсь кремнём.
Хмельницкий заметил, что всё это, мол, ерунда полная, но, как ни странно, больше ни разу не предлагал сражаться с ним «на интерес». Виделись мы часто. Не реже и застолье делили. Несколько раз Борис откликался и приходил на корпоративные праздники в тех организациях, где мне приходилось трудиться после увольнения в запас. Причём, что я особенно подчёркиваю, приходил безвозмездно. Единственное, что мог по-дружески попросить: еды и выпивки «сухим пайком». Общались мы всегда к обоюдному удовольствию. Конечно, он не помнил тех времён, когда я с ним решал в театре не одну общественную проблему. И мои таганковские триумфы не запечатлелись в его памяти, что тоже немудрено. По натуре своей Хмельницкий был все-таки гонористым малым, пофигистом приличным и советским бретёром в придачу. Но память по себе у тех людей, кто его знавал близко, оставил, в оконцовке, очень добрую и светлую.
… Он родился в городе Ворошилове (ныне Уссурийск). Отец служил офицером-культпросветработником – командовал сначала солдатскими клубами, потом – домами офицеров в разных гарнизонах. Мама – Зинаида Ивановна – вынужденно занималась домашним хозяйством. У Бориса была сестра-погодок Луиза. В самом начале войны Хмельницкие отправили детей в таёжный посёлок, где жили отцовские родители дед Гриша и бабушка Ульяна. Так что первые жизненные впечатления Борьки связаны с бытом людей особых – чалдонов — сибирских переселенцев. Впоследствии он часто и с восхищением вспоминал о захватывающей жизни на природе, вдали от городов, где ощущалось хотя и отдаленное, но все же дыхание войны.
Когда отец служил в Киеве, судьба свела его с гремевшим на ту пору эстрадным артистом-менталистом (ясновидящим) Мессингом. Выступая с психологическими опытами в местном Доме офицеров, Вольф Григорьевич безнадёжно влюбился в Зинаиду Ивановну. Он не делал из своих чувств секрета перед её мужем и потому долгие годы благоволил им обоим и их детям. И вот он сумел вселить в юношу Бориса твёрдую уверенность в том, что если хочешь чего-то в жизни достичь – действуй всегда смело, решительно и успех придёт.
Итог тех тщаний ясновидящего – Хмельницкого зачисляют в Театральное училище имени Бориса Щукина на курс Бориса Захавы. Видать, Мессинг, которого всегда упрекали в корыстолюбивом и лживом разглагольствовании о своих необыкновенных способностях, применительно к Борису уж точно проявил завидное оракульство. Уже на третьем курсе Хмельницкого и его друга Анатолия Васильева приглашают выступать в Театре на Таганке. А после окончания училища обоих выпускников зачисляют в основной состав. Их дуэт (Хмельницкий – на аккордеоне, Васильев – на гитаре) украшал практически все первые спектакли «новой Таганки».
23 года кряду Борис Алексеевич будет работать в этом прославленном театре. Артиста не раз приглашали в другие столичные коллективы, но он оставался верен «Таганке». Хмельницкий был замечательно востребован и отечественным кинематографом. На его счету почти семь десятков фильмов. В доброй трети из них актёр играл, как правило, главные или же очень заметные роли. Но, наверное, самое примечательное, даже не в их численности — в качестве. Редко кто из киноактёров, может повторить вослед Хмельницкому такое признание: «Я ни разу не «засветился» в плохом кино. Нет ни одного фильма с моим участием, где был бы сценарий никудышный, или сама идея в чём-то хромала. Я никогда не играл тупых, примитивных злодеев. Изо всех сил я их как бы романтизировал, всегда работая без акцента на насилие и подлость. Мои злодеи, преступники, убийцы, воры — это обычные люди, которых жизнь кинула в жестокие обстоятельства и в тех обстоятельствах они сломались. Я всегда был категорически против повального осуждения, против тотальной безысходности, против любой «чернухи». Потому как всегда понимал: в кино вообще всё не так, как в жизни. И очень часто то, чего в жизни обычно не бывает, в кино просто необходимо. Кино должно звать за собой добром, а не злом».
Хмельницкий и женщины – тема особая. И вовсе даже не в том смысле, который приходит на ум сразу при подобном словосочетании. Хотя, конечно, Борис и в исконном смысле пользовался необыкновенной популярностью у представительниц прекрасной половины человечества. Любил он многих, ещё больше его любили. Можно даже утверждать, что продолжительное время он представлял из себя самого крутого мачо на «Таганке». Всё в нём импонировало прекрасным дамам: весёлый нрав, неотразимый внешний вид, необыкновенное мужское обаяние – та самая маскулинность, по которой всегда сохнут все женщины.
Первой женой Бориса должна была стать Людмила Шляхтур. Читатель, наверняка, вспомнит её Верку-модистку, сыгранную в фильме «Место встречи изменить нельзя» и Наталью в сериале «Тени исчезают в полдень». Актриса трагической судьбы. Долго лечилась в психиатрической клинике. Вышла из неё и на следующий день покончила с собой.
Обжёгшись, что называется на молоке, Хмельницкий долгие годы (больше десяти лет) дул на воду. И женился в 36 лет, когда многие его сверстники из театрального мира успели уже по нескольку раз развестись. Зато и супругу он избрал себе по всем статьям уникальную. Ею стала старшая дочь известного певца Александра Вертинского – Марианна. Была она в те поры очень яркой, образованной, талантливой и необыкновенно женственной. В ней во всём чувствовалась та самая порода, которой нельзя научиться или в себе её воспитать. Или она есть, или её нет.
Два актёра в одной квартире, да ещё и два популярных актёра – хуже чем два медведя в одной берлоге. Но на молодую супружескую пару эта аксиома не распространялась по одной простой причине. Этот мужик мог любить женщин вовсе не так как мы все остальные. Он умел в них как бы растворяться. Его любовь никогда не была эгоистичной, частнособственнической. При лёгком и покладистом характере он вдобавок ещё и всегда испытывал удовольствие, когда оставалась довольной его подруга. И не только в телесных усладах. Приготовить еду, помыть посуду, даже кофе в постель жене подать – всё это Борька проделывал с вызовом, да простится мне сие утверждение, с киками-то щенячьим восторгом. А какие подарки Марианне подносил!
Однако спустя какое-то время они с Марианной уже разводились. Как и положено – через суд. Председательствующий дотошно расспрашивал: «Почему разводитесь? Кто виновник расставания? Может быть, кто-то из вас застукал другого в измене? С кем дочь останется?» И всё в таком роде. Отвечали оба, скрепя сердце. А у самих уже всё было договорено. Дарья остается с Борей. Вертинская с лёгкостью на то согласилась.
После развода, на удивление всем окружающим, Борис и Марианна оставались близкими друзьями. Говорю же: он обладал каким-то особым подходом к женщинам. Ну кто бы ещё на его месте так рьяно, так по-рыцарски самоотверженно отстаивал покинувшую его супругу. Ведь люди не дураки – сразу дали верную оценку эгоистическому поступку Вертинской. Да что там рассусоливать: нормальная, вменяемая мать никогда не бросит грудничкового ребёнка. Однако Хмельницкий, аки лев защищал бывшую половину: «Она ни в чём не виновата. Во всё виновен я. Это я уговорил её оставить мне Машу». И лишь немногие знали правду: Вертинская почти с радостью отказалась от дочери.
Заботливо и нежно растя дочь, Хмельницкий не прекращал заниматься творчеством. Его колоритную типажность заметили даже голливудские продюсеры. В начале 80-х сам Кирк Дуглас, так потрясающе сыгравший Спартака, пригласил Бориса в свою картину «Скалолаз». За одну из ролей в том фильме американский артист-долгожитель пообещал Хмельницкому гонорар в миллион долларов США. Актеру так хотелось испытать себя в Голливуде, что даже согласился «всю зелень» отдать Госкино. Однако чиновники, поразмыслив, запретили Борису поездку в США. Как говорится, пришла беда – открывай ворота. Спустя какое-то время после «облома с Голливудом», Хмельницкий вынуждено расстался и с родной «Таганкой».
В конце девяностых, в канун тридцатипятилетия «Таганки», Борис, уже давно покинувший театр, обратился с просьбой к управляющему делами Президента РФ Павлу Бородину: «А что если власти в связи с таким праздником подарят ведущим актерам «Таганки» машины? Не обеднеет наше государство?». Павел Павлович, относившийся к Хмельницкому с любовью, рассмеялся: «Думаю, нет». И тридцать актеров получили автомобили, но ни один не сказал Борису спасибо. Когда сестра попыталась с братом обсудить недостойный поступок его коллег, он запротестовал:
— Лузочка, я же не для благодарностей это делал! Потом с грустью добавил: «Но и не для того, чтобы в спину бросали камни…».
В 2001 году Борю представили к званию «Заслуженный артист Российской Федерации». Рассказывали, что когда указ лег на стол президента, Владимир Путин очень удивился: «Как, Борис Хмельницкий до сих пор не имеет звания?» — и велел внести его в список «народных». За спиной брата стали шептаться: «Ну конечно, с его-то связями!» — будто любимый всей страной актёр этого не заслужил.
«Помню еще один эпизод, который меня потряс, — это опять вспоминает сестра. — Боря три месяца готовил гастрольный концерт памяти Высоцкого в Минске. Всё было на Хмельницком: составление программы, переговоры с артистами, аренда театра, поиски аппаратуры. Успех был огромный — зал аплодировал стоя. А за кулисами к Борису подошел родственник Высоцкого — самый что ни на есть близкий: «Борь, мне мало того, что ты уже заплатил». Брат отдал свои деньги — всё, что причитались ему как главному организатору, участнику и ведущему концерта. Когда родственник удалился, я только и смогла произнести: «Господи, как не стыдно!» — «Лузочка, не надо. Не стоит. Там, — он показал пальцем наверх, — разберутся. Если бы ты знала, какие удары я получаю чуть ли не каждый день. Дружбы в мире нет. Есть только любовь». Стало больно за брата до слез.
На съемках «Тараса Бульбы» он подвернул ногу. Уже знал, что у него рак, но скрывал. Никогда и никого не отягощал своими проблемами. Надо отдать Даше должное: она сделала все, чтобы спасти отца. Нашла телефон и договорилась о консультации с известным на весь мир урологом, доктором наук, профессором Дмитрием Пушкарем.
…На гражданской панихиде в Доме кино среди сотен пришедших проститься с Борисом Хмельницким я увидела группу бомжей. Они держались в стороне. Подошла: «Боря — мой брат. Спасибо, что пришли» — «А как же иначе?- сказал один. — Он же к нам как к людям относился. Идет гулять с собакой — в руках для нас пакет с едой. Остановится, поговорит. Лекарства приносил, одежду. Второго такого нет и не будет».
Сегодня Борьке исполнилось бы 80 лет. Будь он жив – сыграли бы мы партейку в биллиард…

Михаил Захарчук.