Про генерала Виктора Филатова — военного журналиста. Вместо некролога

… Ровно год назад, даже и не знаю почему, но сразу два моих старших товарища обратились ко мне с вопросом: что знаю я о Филатове. И в то же самое время Сергей Быстров процитировал на своей страничке в ФБ лепшего корешка Горбачёва – Коротича всё о том же Филатове. Злостно и уничижительно пишет «светильник перестройки» («У Ленина была «Искра», у Горбачёва – «Огонёк») о коллеге, с которым пару раз даже судился: «Я оказался в Нью-Йорке одновременно с известным российским мракобесом, генералом Филатовым, главным редактором «Военно-исторического журнала». Журнал этот был изданием откровенно черносотенным, начал печатать даже главы из «Майн кампф» Гитлера, как рекомендованное чтение для армейских патриотов. Но в Америке (что с этой публикой частенько случается) генерал-редактор (позже он, кстати, поработал и пресс-секретарем у Жириновского) начал угодливо стучать хвостом. На одном из каналов нью-йоркского общественного «Паблик радио» он дал интервью, где поведал, что главной задачей советского вторжения в Афганистан было, оказывается, отсечь исламскому миру пути дальнейшего продвижения на Запад, спасти ближневосточных друзей Америки и укротить Иран. Знакомый американец-редактор с радио переписал мне пленку с интервью, а я с оказией отправил эту пленку в двух экземплярах в «Огонек», приказав немедленно расшифровать запись и опубликовать. Через день позвонил и убедился, что копии пленки получены и Гущиным, и Юмашевым. А через пару дней, раньше, чем меня ожидали, я сам возвратился в журнал. Примчался в редакцию, спрашиваю о материале: Гущин и Юмашев, потупясь, но в один голос, отвечают, что пленки куда-то пропали. Обе сразу, из запертых сейфов… Позже мне рассказали, что генералу Филатову была выволочка за американскую болтовню, но мне от этого легче не стало. С некоторых пор любой, даже самый недолгий мой отъезд из «Огонька» таил опасность для репутации журнала».
Ну то, что Витя мог что-то там ляпнуть пиндосам – это и не удивительно. С него станется. Однажды он даже написал эссе о том, что генерал Власов, оказывается, глубоко внедрённый к немцам разведчик из ГРУ. Да, оригинальнейшим мужиком был мой дружок Филатов. Был. Потому как умер он ещё 29 мая 2019 года в Сербии. И никто из нас, бывших краснозвёздовцев, включая и автора сих строк о том не знал. Вряд ли кто знает и о том, что в эти финальные сентябрьские дни Витя на свет появился ровно 85 лет назад. И случилось это в семье рабочего из Магнитогорска. В Вооружённых силах Филатов с 1955 года. Окончил Военно-морское политическое училище и факультет журналистики КГУ им. Т. Г. Шевченко. Служил в газете «Ленинское знамя» Киевского военного округа. Оттуда и перешёл в «Красную звезду». С ним в киевской военной газете работал мой редактор по отделу вузов полковник Виталий Мороз. Рассказывал о своём сослуживце: «Человек поступка, но и на подлянку способен. Женился на дочери генерала. А когда его склочная семейка «достала», поднялся однажды из-за стола и ушел из дому в одной военной рубашке. А вот писал и пишет Витя из рук вон плохо, путано, неряшливо. Ни один его материал в «Красной звезде» не проходил через редколлегию с первого предъявления».
Это говорилось от зависти к более способному коллеге. Потому что Филатов — как профессионал — всегда был на несколько порядков выше подавляющего большинства из нас, краснозвездовцев. И то, что материалы его с постоянными трениями, неминуемыми при этом потерями продирались на полосу центральной военной газеты, не минус, а огромный плюс Филатову. Как военный журналист-репортёр он был непревзойдённым среди нашего брата. За 13 лет работы спецкором побывал в районах боевых действий во Вьетнаме, Никарагуа, Лаосе, Ираке, Югославии, Корее, на Кубе и в Афганистане. Сделал серию репортажей из района аварии на Чернобыльской АЭС. А вообще же в военной журналистике он являл из себя то, чем прославился Евг. Евтушенко в советской литературе: компот из фронды, скандала, лести, способностей, приспособленчества и наглости к меньшим.
Поначалу я относился к Филатову исключительно с чувством завистливого восхищения, какое обычно случается у сопливого юнца к уличному заводиле. Первый раз серьезно разочаровался в кумире, когда он принародно, на летучке, смешал с грязью только что уволившегося полковника СГИБНЕВА, с которым Филатов рука об руку проработал добрых полтора десятка лет.
— Витя, да как же ты мог так с Александром Андреевичем-то поступить? — с изумлением спросил я его после летучки. Филатов с кислой миной на лице послал меня на три буквы, первая их которых – «х», а последняя «й». Обидеть, унизить человека для него всегда было делом не сложнее, чем помочиться через два пальца. Поэтому ни в «Красной звезде», ни за её пределами Виктор Иванович никогда не имел настоящих друзей — или почитателей, или недоброжелателей. Впрочем, дружить ни с кем он и не стремился.
Тем не менее, я продолжал с неизбывным интересом изучать филатовские «чердаки» и «подвалы». Писал он, бестия, хоть и действительно временами сумбурно, но всегда интересно: энергичными фразами; вопросами в лоб; ответами — по щекам, наотмашь. Как Гитлер свою «Майн кампф». Наверное, не случайно спустя много лет, будучи уже редактором «Военно-исторического журнала» («ВИЖ»), Филатов и опубликовал несколько страниц из этой одиозной книги, чем взорвет общественное мнение уже на ладан дышащего Советского Союза. Впрочем, и по миру пустит лёгкую рябь изумления. Но это я забегаю вперед.
В 1987 году я как спецкор ТАСС, Филатов как спецкор «Красной звезды» полетели на очередной вывод советских войск из Афганистана. В Шинданде, кажется, он опалил на солнце свою громадную, как у Сократа лысину и вдобавок ещё простудил горло ледяной заграничной водой «Пепси» металлических банках – диковинкой по тем временам. Всю ночь Витя пролежал в бреду. Мы с Сашей ПРОХАНОВЫМ и Тимуром ГАЙДАРОМ разыскали американских медиков, и те влепили нашему коллеге лошадиную дозу каких-то антибиотиков. Утром с пересохшими, растрескавшимися губами Витя засел за материал. И, как всегда, у него получилось что надо. А вечером он присоединился к нашей компании — Проханов, Гайдар, рыжий Гена БОЧАРОВ из «Литературки» и я от ТАССа. Мы всю ночь глушили водку, доставляемую представителем ЦК КПСС в Афганистане покойным Виктором Петровичем ПОЛЯНИЧКО и писали президенту Наджибулле подробный сценарий предстоящей первой пресс-конференции для зарубежных и советских журналистов. Помню, Проханов все норовил вставить про перспективу метро в Кабуле, за что Витя его осаждал, не заботясь дипломатичностью:
— Ты что, — дурной?! Да в этой стране, кроме войны, никогда ничего невозможно в принципе!
В чем-то прав оказался Витя. И вообще я ему многое прощал за его исступленный профессиональный фанатизм. К тому же мы оба были «вознаграждены» за проделанную работу выговорами от самого начальника Геншатаба за несвоевременный возврат загранпаспортов.
Так называемую перестройку Филатов встретил лютой ненавистью и был последователен в этом неприятии любых перемен с тем же профессиональным фанатизмом. Прыть краснозвездовского публициста не осталась незамеченной тогдашним военным руководством, в частности, министром обороны Д. Т. Язовым. Филатова назначили главным редактором «ВИЖ». Вскоре он получил генерала — в военной журналистике звание достаточно редкое даже по меркам застойных времен. Это похлестче плата за услуги, нежели та, которую получали в виде заграничных командировок самоотверженные бойцы за демократию на экране Российского телевидения. Генерал — он и в Африке генерал.
Филатов был генералом не глупым. «ВИЖ», им ведомый, стал на некоторое время главным редутом военной печати в войне с крепнувшими демократами. В «Красной звезде» сидел осторожный, если не сказать трусливый Иван ПАНОВ, в «Коммунисте Вооруженных Сил» — конъюнктурная шестёрка генерал Николай КОШЕЛЕВ, а другие средства массовой информации сколь-нибудь реального влияния на советских людей не имели. Филатов в этих специфических условиях действовал напролом и мощно, круша «желтую» прессу налево и направо. Тираж сугубо специфического военного журнала (который существует, кстати, по сию пору), Виктор Иванович довел до полумиллиона экземпляров – неслыханная цифра для такого рода ежемесячников, превратив его в массовое издание. Больше всего Виктор Иванович задирался с Коротичем, которому, кроме интеллекта, ничем не уступал. Они, как уже говорилось, даже судились.
Ну, а для тех моих читателей, кто уже осилил предыдущий текст, приведу выдержки из собственного дневника:
«22. 11. 90, четверг.
По-настоящему против деструктивной деятельности «Огонька» Виталия Коротича воюет только мой бывший коллега по «Красной звезде» Виктор Филатов. Сегодня они судятся. Надо было бы съездить в Басманный суд, но я, поразмыслив, отказался – Витя всё равно проиграет. И никто его защитить не сможет. Тенденция деструктивности и развала против него, а отнюдь не «самый гуманный и справедливый советский суд». Который всегда ведь решит то, что ему подскажет Старая площадь».
29. 07. 91, понедельник.
С утра побывал на брифинге генерала армии Варенникова. Валентин Иванович слегка позировал, если даже не красовался, но заявление им сделанное, разом перечёркивает всё самолюбование главкома Сухопутных войск: «Я предупредил Язова, что более терпеть бардака в стране и армии не намерен. Буду увольняться, чтобы развязать себе руки для дальнейшей борьбы с теми, кто разваливает страну и армии. А кто это делает – вы все сами прекрасно знаете».
Сегодня поехал с Витей Филатовым и его заместителем Сергеем Ищенко в столовую министерства обороны. Рассказал мужикам о брифинге Варенникова. Виктор Иванович – генетический экстремист. Он непоколебимо убеждён, что не сегодня-завтра «так рванёт, что никому мало не покажется». «Горбатый» — уже давно политический труп. Дела с развалом страны зашли так далеко, что без крови исправить положение уже невозможно. Не на шутку перепуганный напором приятеля, я робко заикнулся, что сегодня встречаются Горбачёв, Ельцин и Назарбаев. Авось, до чего-то и договорятся. «Мишаня, — зло округлил глаза Филатов, — ты же сам не веришь в то, что говоришь!» Это была правда, от которой я ещё больше испугался: неужели всё столь трагично?
7. 02. 93, воскресенье.
На прошлой неделе я, наконец-то, встретился и долго общался с генералом Виктором Филатовым. Не стал скрывать от него того обстоятельства, что журнал «Столица» заказал мне очерк о нём. Витя отнёсся к такой информации, по-моему, без должного внимания. Зато продолжительно, заикаясь сильнее обычного (что свидетельствовало: волновался), наставлял меня на «путь истинный». Весь пафос его нравоучений сводился к тому, что я «не на те силы поставил», что так называемые теперь «бывшие», нисколько могущества своего не утратили, а только временно, тактически отступили и очень скоро своё возьмут. И тогда мне сильно не поздоровится, поскольку я уже «спел свою партию» в демократическом хоре. (Намёк на мой материал в «Независимой газете» «Дед или комбат. Трагедия маршала Язова»). «Тебе, старик, они испортят не только биографию, но, боюсь, и жизнь. Зря ты ввязался в такие игры». Естественно, я с Витей спорил, как мог. И прежде всего, доказывал, что бывшего министра не топчу – защищаю. Говорил и о своём материале про стерву-Волкогонова, который ни «левые», ни «правые» пока что не рискуют печатать. Неужели и после этого меня можно причислять к паршивому стану дерьмократов? А мой «Герострат ХХ века»? Что, — тоже жополизтво перед власть предержащими? Оказывается, по-филатовски – да. «Эти два материала, даже если их кто и опубликует, — не перевесят мощного заряда «Трагедии маршала Язова». Ты дурак и не понимаешь, что со своей писаниной упал созрелым плодом в руки разрушителей-демократов, как яйцо в Христов день. Посмотришь, они теперь будут тебя окучивать, словно картофельный куст. Обязательно генеральскую должность предложат. Им такое бойкое перо нужно. Но их власть будет короткой, а жизнь твоя, хочется верить, ещё длинна. Так что крепко подумай».
И я долго думал: неужели, в самом деле, со стороны выгляжу, как гнедая пристяжная к ельцинской телеге? Ну, это вряд ли. Просто Витя Филатов по своему обыкновению преувеличивает. Во всяком случае, точно полагает демократов лучше, благороднее и благодарнее, чем они есть на самом деле. Таков его горячечный темперамент. А что касается самих демократов, то они, похоже, всерьёз и на долго. Частнособственнический джин им поможет усидеть в седле истории.
30. 06. 94, четверг.
Вчера же встретил Витю Филатова. Возмущался тем, что я обнародовал его откровенную клевету на нашего ветерана «Красной звезды» полковника Александра Сгибнева. Не упрекал, что я чего-то там наврал, а именно негодовал: зачем ты такое написал? Главное дело: ему клеветать на заслуженного ветерана можно, а мне писать об этом нельзя. Интересная логика. И, тем не менее, в итоге мы довольно спокойно побеседовали. В интонациях однополчанина-краснозвёздовца я улавливал откровенные презрительные нотки в свой адрес, но успокаивал себя тем, что мне с Витей детей не крестить и уж тем более в разведку не ходить. Старые, во-первых, мы уже для таких подвигов, как разведка. А, во-вторых, Филатов не тот человек, чьим отношением стоит дорожить.
14. 08. 94, воскресенье.
В пятницу я представлял коллективу свой бывший журнал и тех пятерых сотрудников, что привел в «АС» с собой. Славно раскошелился на выпивку. Потом всем «пэвэошным» кустом отправились в свою бывшую редакцию. И как раз попали на торжества, связанные с 50-летием «Военно-исторического журнала». Пришлось держать речь. Не пожалел я добрых слов в адрес «ВИЖа». Во времена, когда им руководил Витя Филатов это был, безусловно, самый интересный и содержательный журнал. И – ещё надёжный оплот социалистических ценностей, не все из которых следовало нам выбрасывать на помойку. Сорвал нетрезвые аплодисменты. Потом мы с Витей Филатовым вышли на Пречистенку, бывшую Кропоткинскую. Взяли ещё по бутылке пива. С нами увязался Коля Мошкин. Так потихоньку и добрались до метро Кропоткинская.
16. 02. 95, четверг.
Сегодня Ельцин выступил с ежегодным посланием Федеральному собранию «О действенности государственной власти в России». На пресс-конференции, посвящённой посланию, по телевизору увидел Витю Филатова, сидевшего рядом со своим шефом Жириновским. Мой дружок был в партикуляре.
Ездил в редакцию «Независимой газеты». Выпивали с Женей Александровым и Мишей Карповым из иностранного отдела. Гранки своих «пяти трагедий» так и не вычитал. Женя сказал, что всё там в порядке. Выйдет материал в четверг 23 февраля.
На календаре Жириновского надпись: «Предупредить отца, чтобы впредь предохранялся». При встрече с Витей Филатовым обязательно расскажу ему этот анекдот. Пусть им поделится со своим шефом.
24. 04. 96, среда.
Вчерашний день нужно оставить для истории: Жириновский отметил своё 50-летие. Предполагал я, что увижу цирк и не ошибся. Накануне сын юриста заявил по московскому телеканалу: «На мои торжества могут попасть все журналисты при наличии у них редакционных удостоверений». Проведя у себя в кабинете ленинский коммунистический субботник (всё везде вычистил, вымел и тряпкой протёр, чего уборщица, видно, никогда не делала), я отправился к гостинице «Россия». Ещё на подступах обнаружил тысячные (!) толпы людей. Не будь на мне полковничьего мундира, полагаю, и не добрался бы до входной двери. Из глубины бушующего людского моря увидел машущего мне капитана 1 ранга Сергея Быстрова. Попросил клерков пригласить генерала Филатова. Спустя несколько минут появился Виктор Иванович и отдал команду: «Полковника пропустить!» Поздоровавшись, я сказал, что здесь находится и Серёга Быстров. «Пошёл он на х…й!» Дипломат из генерала в запасе, как из псиного хвоста молоток. «Витя, ты должен переступить через свою гордыню. Для меня Быстров тоже не подарок. Но мы же краснозвёздовцы и должны друг друга поддерживать, как евреи» — «Это хорошее наблюдение. Пропустите ещё и вот того мужика с кейсом!» Сергей Иванович поздоровался с «правой рукой Жириновского» (Витя с шефом в баню и по девкам ходят вместе), как здоровался Тонкий с Толстым у Чехова – с умилённой улыбкой. Однако Филатов сохранил неприступный вид и покинул нас. Мы с Быстровым медленно дефилировали из зала в зал, попивая водочку и закусывая, чем Бог послал. Бог послал Жириновскому много всякой вкусной и разнообразной снеди. Сам именинник выглядел, как минимум, маршалом в кругу младших офицеров. Не зря же я в своём материале присвоил ему звание «Либералиссимуса». Среди приглашённых были следующие известные личности: начальник железнодорожных войск генерал-полковник Макарцев, генерал-лейтенант юстиции Катусев, начальник ГОМУ генерал-полковник Кривошеев, начальник штаба Сухопутных войск Гринкевич, много других генералов и адмиралов, композитор Юрий Антонов, певица Валентина Толкунова, актриса Лариса Лужина. Все, бравшие микрофон, славили именинника, как выдающегося российского политика современности. Витя Филатов милостиво разрешил нам с Быстровым чокнуться с его шефом, который на нас при этом даже не взглянул и меня не вспомнил. Кто-то из нас затаил обиду. Выпивший изрядное число рюмок водки «Жириновский», Серёга Быстров стал усиленно и вполне искренне агитировать меня переходить к нему в газету «Служба». Хмельно кивая головой, я думал про себя, что даже, если передо мной закроются двери всех отечественных изданий, к Серёге не пойду. Хотя многие, кто с Быстровым работал, весьма лестно отзываются о его деловых качествах руководителя.
6. 12. 96, пятница.
Сегодня умер генерал-полковник Дмитрий Волкогонов. Позвонил я по этому поводу Вите Филатову и услышал от него: «Собаке собачья смерть!» — «Это как же понимать?» — «А так, что его Боженька предметно наказал. Мучился, болезный, жуткими болями в жопе. Так ему и надо, сволочи!»
Если совсем честно, если, как на духу, то я целиком разделяю слова коллеги, не смотря на всю их жестокость и кощунственность. Но должна же быть хоть какая-то справедливость в этом подлунном мире. И то, что Волкогонов ушёл довольно рано, и то, что преставился с «муками египетскими», хоть как-то мирит меня с несправедливостями, в которых барахтаюсь безвылазно, как тот турецкий злодей из рассказа героя Эраста Гарина герою Евгения Леонова: «Надо как в Турции, в старину поступали: посадят вора в чан с дерьмом, только голова торчит, и возят по городу. А над ним янычар с мечом, и каждые пять минут ка-а-ак вжи-и-ик!. . мечом над чаном, так что если вор не нырнёт, голова с плеч. Вот так он весь день в дерьмо и нырял». Так и мы ныряем потому, что нами правит сволочи, наподобие покойника.
*
…В конце восьмидесятых генерал-майор Виктор Филатов опубликовал, как уже говорилось, отрывки из «Майн Кампф». Этим сильно возмутился «большой друг» Горбачёва Гельмут Коль. Мы, дескать, за пропаганду гитлеровских трудов в тюрьму сажаем, а у вас его публикует военный журнал. Накрученный тучным канцлером наш Генсек-комбайнёр распорядился, чтобы его министр обороны покаялся в печати за дерзкий поступок подчинённого генерала-редактора. Дмитрий Тимофеевич меня инструктировал: «Надо так написать, чтобы овцы были целы и волки сыты. То есть, чтобы Михаил Сергеевич с Колем остались довольны, но чтобы и я не посыпал так уж голову пеплом. Да и Виктора надо прикрыть. Ты меня понял?»
Чего уж тут не понимать. Подготовил я такое выступление. Язов почитал его раз, второй. Какое-то слово поправил, а потом говорит: «Нехорошо получается: Гитлер и тут же — моя фамилия. Давай мы твоей хохлацкой нас разведём. Не возражаешь?» — «Даже почту за честь. Но в такого рода знаковых публикациях фамилию корреспондента ТАСС не принято указывать» — «Ничего, я Спиридонову (тогдашний Генеральный директор информагентства) позвоню».
К слову, другой член политбюро Александр Яковлев с пеной у рта «требовал крови» — немедленного увольнения Филатова с должности главреда. И даже перед Горбачёвым «ножками сучил». Дмитрий Тимофеевич мужественно не дал на съедение Виктора. Его из армии уволил только пришедший на место Язова маршал авиации Шапошников. Но это я опять забежал наперёд.
Во всей этой гигантской заварушке с «Майн Капфолм» я был крошечной пешкой, и данное обстоятельство сильно меня угнетало. Как ни крути, но получалось, что при моем содействии на карьере Филатова мог бы появиться крест. (В конце интервью министр обороны обещал крепко наказать виновника политической провокации). Однако переживал я напрасно. С головы Виктора Ивановича не упал в итоге ни один волосок притом, что их там не так уж и много было. Могущественный маршал Язов не дал в обиду своего любимца Филатова не менее могущественным демократическим силам в тогдашнем Политбюро. К тому же мы с Виктором вскоре объяснились. Витя сказал мне свое обычное: «Нормальный ход, старик». И мы обнялись.
После путча Филатова, естественно, уволили из кадров в числе первых одиозных фигур, наиболее приближенных к Язову. Понимаю, сколь многих читателей, должно быть, раздражает мое яканье, но и в этом случае без него не обойтись, потому что (надо же было такому случиться) в приемной начальника Генерального штаба генерала армии В. Лобова, который без длинных объяснений объявил Филатову об увольнении, опальный редактор «ВИЖ» первым встретил меня, сказав с издевкой:
— Ну, а ты продолжай лизать жопу Горбачеву!
Послепутчевый бардак и сумятица слабо способствовали сколь-нибудь серьезному и обстоятельному осмыслению происходящих событий. Помню лишь, что в моих чувствах преобладало сожаление в отношении судьбы Виктора Ивановича. Крутость победителей к побежденным во все времена не приемлю. Тогда и теперь поэтому убежден: энергию Филатова можно было употребить во благо, а не во зло. Что прекрасно проделал Владимир Вольфович Жириновский, сделав Филатова со временем своей правой рукой. Впрочем, я снова забежал вперед.
Только прочитав мою статью о Язове, Витя позвонил и по своему обыкновению резко, кратко меня обругал жидовским прихвостнем, неблагодарным офицером и вообще говном-человеком.
— Я думал, что все твои предыдущие гадости, в частности, и в мой огород — досадные случайности. Но вижу, что ты вообще не наш человек.
Любые разрывы с людьми я всегда воспринимаю болезненно. С тем же Филатовым друзьями мы никогда не были, но все же его заявление больно меня задело, прежде всего, безапелляционностью тона. Он не хотел, даже не намеревался ни о чём со мной спорить, потому что совершенно не считался никогда с той примитивной и простой истиной: в жизни сплошь и рядом встречаются полутона. Нет, как паршивый советский ксерокс, Витя всю многоцветность политического, экономического, нравственного, исторического и прочего бытия воспроизводил только в двух, доступных ему красках: черной и белой.
Всё-таки я Филатова дожал. Мы встретились, обстоятельно поговорили. А весной того же 1993-го года произошло самовыдвижение Филатова кандидатом в столичные мэры. Вот что он написал в своем обращении к избирателям: «И я, генерал, получив власть в городе, вынужден буду действовать по законам военного времени. Отдать приказ построить новую большую тюрьму. На Москву сегодня надо смотреть, как на поле битвы. Борьба будет вестись по всем правилам войны. Батальоны возьмут под контроль дороги, вокзалы, склады и базу хранения».
Просто-таки изумленный поступком Виктора, я буквально за день сочинил едкий материал «И я, генерал, получив власть. . . », где были такие строки: «Страшно, что нынешние власть предержащие, похоже, не отдают себе отчета: в недрах народа как социума со скоростью девальвации деревянного рубля вызревает тенденция — долой демократов, которые сделали жизнь хуже, нежели при партократах. И если эту тенденцию не остановить реальными подвижками в той же жизни — люди наподобие Филатова легко придут к власти. И с дорогими демократами произойдет то же самое, что в 91-м году произошло с плохими партократами. Всё это столь просто, как яйцо, однако такая простота, увы, не всем понятна. Во всяком случае, демократические власти делают едва ли не те же ошибки, что и коммунистические.
Конечно, генерал Филатов, став мэром, ни за какие коврижки не наполнит потребительскую корзину москвича, не оденет его и не обует его. И вообще ни одной городской проблемы не решит. Для этого необходимо быть политиком, коммерсантом и хозяйственником одновременно. А откуда у нашего брата журналиста, тем более военного, такие способности, ежели мы, окромя ручки и рюмки, отродясь, ничего существенного в руках не держали? И тут не спасут даже генеральские лампасы. Поэтому при всём моём добром отношении к Виктору Ивановичу я больше чем уверен, что в невероятно сложных коммунальных и социальных проблемах такого мегалополиса, как Москва, он смыслит не более среднестатистического пешехода, пассажира или ответственного квартиросъемщика. Правда, самоуверенности и наглости ему не занимать, но ведь москвичам, как я понимаю, нужна не генеральская амбициозность, а наполненные и, желательно, доступные прилавки, сносный быт, уверенность в завтрашнем дне.
Как генерал этого добьётся? Сооружением тюрьмы, осадным положением, созданием мощных и мобильных комбинированных батальонов или принудиловкой «начать вкалывать на имеющемся оборудовании в три смены»? Господи, да ведь не раз проходили мы всё это! И чего добились?»
В это кому-то трудно будет поверить, но Филатов после моей статьи вовсе на меня не обиделся. Наоборот признался, что так правдиво о нём ещё никто не писал. Но насчет мэрства был агрессивен: «Не прикидывайся дуриком! Прекрасно ведь понимаешь, что я не трехкомнатной квартиры добиваюсь, не благ, положенных мэру. Это — форма борьбы!»
Сам того не понимая, Витя обнародовал место, где зарыта была его личная генеральская собака. Филатову всю жизнь нужна была борьба, потому что она — форма и способ его существования. В спокойной, нормальной рабочей обстановке Виктор Иванович всегда киснет и чувствует себя как рыба, вынутая из воды. Зато в драке большой или малой, он оживает, словно червячок в яичном желтке. У нас, в «Красной звезде» Витя обычно слонялся в первой половине дня по кабинетам и по любому поводу задирал коллег: хамил им, дразнил их, смеялся над ними. До тех пор, покуда не нарывался на достойную отповедь. Немного лаялся, потом, «подзарядившись» таким образом, бежал в кабинет и строчил материал. И они у него получались «лохматыми», задиристыми, колкими, но всегда интересными.
. . . Редакции наших журналов (моего «Вестника ПВО» и Витиного «ВИЖ») находились в одном здании на бывшей улице Кропоткинской. Ещё там располагались подразделения военной прокуратуры, военная цензура, военный котлонадзор и лучшая в стране библиотека Генерального штаба. Витя спускался туда со своего второго этажа в генеральских портках с лампасами и. . . в тапочках на босую ногу. Когда ошеломленные встречные офицеры с ним здоровались по-уставному, он отвечал по обыкновению:
— Привет, привет, — и пулей шлепал по своим нуждам.
Однажды при мне, находясь в здании Генерального штаба на Новом Арбате, Витя позвонил своему приятелю тоже генералу Борису Васильевичу Пендюру, с которым работал еще в газете Киевского военного округа «Ленинское знамя», а потом в «Красной звезде» и попросил того:
— Боря, будь другом, пришли мне машину! Ну, как я в таких штанах пойду по городу?
Редчайший случай, на моей памяти почти уникальный, когда бы генерал стеснялся своих лампасов. Обычно за них жизни кладут. Но Витя Филатов вообще был, как я уже не раз повторял, уникальным человеком. Один мой сослуживец, ознакомившись с моей рукописью о газете «Красная звезда», заметил:
— Больше всего у тебя написано про Филатова, а некоторых наших краснозвездовцев ты вообще даже не упомянул.
Сущая правда. Филатова у меня, правда, действительно много. Но ведь и личность-то какая!
…Уйдя от Жириновского, Филатов некоторое время выпускал экстремистскую газету «Лимонка». Потом бросил вторую жену, бывшую вторым секретарём Краснопресненского райкома партии и уехал в Сербию. Говорили, что тестем у него стал нефтяной магнат. Ничего удивительного. В своё время Витя даже наладил хорошие связи с самим Саддамом Хусейном.
Однажды мы встретились с Жириновским на юбилее Михаила Звездинского. Спросил я: «А где сейчас ваш бывший помощник-генерал Филатов?». Владимир Вольфович ответил равнодушно: «А хрен его знает».
Какое-то время Витя выпускал Интернет-газету «Клич». Попробовал я было с ним связаться – не получилось. Оказалось, что я Виктору Ивановичу неинтересен. А вот я, не смотря ни на что, сохраню о нём добрую память. Прежде всего, за его истовость в профессии, которой сам лишён…

Михаил Захарчук