Александр Михайлов — народный артист России, лауреат Государственной премии, кавалер двух государственных орденов

Сегодня 76 лет исполняется народному артисту России, лауреату Государственной премии, кавалеру двух государственных орденов Александру Михайлову. Дважды он признавался лучшим актёром ещё в советские времена за фильмы «Мужики!» и «Змеелов». Исполнил главные роли в таких культовых отечественных картинах, как «Одиноким предоставляется общежитие», «Любовь и голуби». Обладатель приза за лучшую мужскую роль Московского кинофестиваля славянских и православных народов «Золотой Витязь» за фильм «Очарованный странник».
А где-то в конце лета 1979 года – точнее уже и не вспомню – проходило заседание бюро Всероссийского театрального общества, многолетним членом которого был автор сих строк. Обсуждались кандидатуры артистов, с которыми мы должны были проводить творческие вечера. Кто-то предложил фамилию актёра Михайлова. Взяв слово, я заметил коллегам, что нахожусь в положении героя Фрунзика Мкртчяна из фильма «Мимино»: «Когда тот пошёл туалет, Валико меня спросил: «Кто-о-о он тако-ой этот потерпевший?» Вот и я, дескать, хочу у вас поинтересоваться: кто он такой этот Михайлов, чтобы мы под него собирали большой зал Дома актёров? Ведь в столице уйма известных всей стране творцов, которые ни разу ещё у нас не выступали. А тут – какой-то Михайлов. Да для меня это всё равно, что Иванов, Петров или Сидоров.
Наш «дуайен» Нина Михайловна Кашина как-то робко, почти виновато стала меня просвещать: «Ну как же, Саша Михайлов уже снялся в нескольких кинофильмах, девять лет проработал в Приморском краевом драматическом театре имени Горького и в Саратовском драматическом театре имени Карла Маркса. Сыграл там князя Мышкина, Раскольникова, Шаманова («Прошлым летом в Чулимске»), Вершинина в «Трёх сёстрах» Чехова. За что, собственно, его и пригласил Владимир Андреев в свой театр имени Ермоловой сразу на роль Астрова в «Дяде Ване». Всё равно эти сведения меня не убедили а, поскольку, авторитетом, без ложной скромности, я в ту пору обладал серьёзным, то и кандидатура Михайлова, естественно, не прошла. И вдруг, спустя какое-то время, на экранах страны появляется фильм «Белый снег России» о драматической судьбе четвёртого чемпиона мира по шахматам Александра Алехина в один из наиболее трагических периодов его жизни: с1927 по 1946 год. То есть от завоевания звания чемпиона мира по шахматам до смерти. Сыграл Александра Алёхина Александр Михайлов.
…Откровенно говоря, даже теперь, когда пересматриваю этот замечательный фильм, испытываю сложные чувства сопереживания за главного героя. Всю свою жизнь Алехин разрывается между желанием вернуться на Родину и опасениями, которые ему внушает его ближайшее окружение. Двойственность положения, неуверенность в себе вкупе с личными неурядицами и регулярным пьянством делают своё разрушительное дело. Алехин проигрывает матч на первенство мира довольно посредственному шахматисту Максу Эйве, которого никто не считал серьёзным претендентом на мировую шахматную корону. Однако наш соотечественник находит в себе силы и собирает их в кулак. Когда матч-реванш выигран и в отношениях с Россией наметилось серьёзное улучшение. Если бы не вторая Мировая война, шахматист наверняка бы вернулся на Родину. Но Алёхин оказывается на оккупированной территории. Вынуждено, хоть и весьма опосредованно, ему приходится сотрудничать с немцами. В итоге Алёхин так и не дожидается встречи с Ботвинником. Единственный непобеждённый чемпион мира умирает в номере португальского отеля через день после публикации официального объявления о будущем матче.
Сейчас читатель поймёт, почему я столь подробно останавливаюсь на фабуле фильма, которым 40 лет назад был буквально потрясён. Прежде всего, меня восхитила, другого слова не хочу и подбирать, игра Михайлова, сумевшего предельно достоверно, безо всякой аффектации показать сложнейший мир русского гения. (Простого человека сыграть не просто, а гения – и подавно). Но и его звёздные партнёры: Владимир Самойлов, Юрий Каюров, Наталья Гундарева, Александр Голобородько, Анатолий Ромашин, Александр Пашутин, Всеволод Якут, как говорится, тоже не подкачали. Плюс ко всему и сама тема по тем временам виделась прорывной, доселе не встречающейся в отечественном кинематографе. Да, собственно, такой она и была. Наконец, я испытывал так понятное чувство стыда от своего невежества. Короче, куя железо, пока оно горячее, я быстро соорудил отклик на картину для своей «Красной звезды». И сходу был окорочен руководством газеты за «идеологическую незрелость». Мне доходчиво, но жёстко объяснили: главный военный орган СССР никогда про Алёхина не напишет.
Кроме неудачи с публикацией, неприятным представлялось и объяснение с Михайловым, которого я хоть и накоротке, но всё же «попытал» насчёт его новой роли. Кстати, тогда же узнал от артиста, что один из наиболее драматических моментов фильма — сеанс одновременной игры вслепую на 32 досках против немецких офицеров, — вымышлен. Алехин действительно давал сеансы одновременной игры офицерам вермахта, но как раз о сражении вслепую нет документальных подтверждений. Хотя наш чемпион любил такую игру, спорадически к ней прибегал и даже дважды устанавливал мировые рекорды, соревнуясь на 32 досках. Так в 1933 году в Чикаго Александр Александрович выиграл 19 партий, проиграл 4 и свёл вничью 9. Лишь через несколько лет его рекорд побил Д. Колтановский.
Меж тем моё сообщение об отказе в публикации и одновременное извинение за собственную неосведомлённость Александр Яковлевич воспринял спокойно, по-мужски не суетно и даже с некоторой долей юмора. Типа того обмолвился, что пусть, мол, на ближайшие годы эта неприятность для нас обоих останется самой крупной. Дело давнее, подробностей нашего разговора я, разумеется, не помню. Но вот ощущение того, что общаюсь с русским актёром серьёзным, основательным, обладающим не абы какой творческой потенцией при мне осталось. В продолжение всех последующих лет оно, слава Богу, лишь крепло. (К слову, творческий вечер Михайлова мы в Доме актёров всё же провели). И вот сегодня могу безо всякого преувеличения утверждать: в его лице мы имеем выдающегося, воистину русского творца из славной когорты Щепкина, Чехова, Качалова, Смоктуновского. Подвижнической жизнью и разнообразным творчеством он доказал, что является плоть от плоти своего народа, исповедует его идеалы, разделяет его чаяния и верит в его славное будущее. Этого замечательного, великого современного актёра в кино и на сцене невозможно себе даже представить рефлексирующего или декадентствующего. Он всегда созидателен и светел, как созидательно и вдохновляюще всякое настоящее искусство, помогающее человеку существовать в этом неуютном мире, а не опускающее его до примитивной амёбы.
…В тех краях, где родился Михайлов, мне, военному корреспонденту, доводилось бывать многажды. Близ посёлка Оловянная дислоцировалась ракетная дивизия стратегического назначения Забайкальского военного округа – самого сложного в плане климатическом. О другом гарнизоне того же округа ходила солдатская прибаутка: Бог создал Сочи, а чёрт — Могочу. Это я к тому, что природа мальцу Сашке досталась хуже некуда: трёхметровые сугробы снега, метели жуткие и холода страшные. Да ещё – военная голодуха. Сестра Альвина не выдержала тех условий и умерла в младенчестве. Собственно, и Сашку ожидала та же участь. Тем более, что в четыре года остался без отца. Однажды в их хату заглянула бурятка. «Стешка, — сказала маме Степаниде, — пацан твой однако умрёт скоро, если кормить его не будешь». И целый месяц носила в дом понемногу молока. Благодарный Александр Михайлович до сих пор помнит ту бурятку. А в фильме «Любовь и голуби» устами своего героя Василия Кузякина рассказал про бурята Горжея.
«Был в нашем посёлке сумасшедший такой, чистый человек, ходил в красной рубашке в дырочках от коготков голубей. Мы, ребятишки, кидались в него камушками, а он хохотал. Однажды кто-то метнул булыжник. Горжеев провел рукой по затылку, увидел кровь, вскинул удивлённый взгляд и спросил: «За что?» Кто бросил тот булыжник? Может быть, и я? Не могу забыть его взгляда. Спустя несколько лет дурачок разнимал дерущихся пьяных шабашников: «Зачем? Нельзя!. . » Кто-то вынул нож и пырнул его насмерть. В фильме я выстроил монолог на воспоминаниях. Но играть желваками «переживания» было неинтересно — история несла собственную сильную эмоциональную нагрузку. Когда ее «сбрасывал», отключался, давал героя со стороны, ассоциативно, становилось страшнее. Вдобавок, Меньшов снял её одним дублем. Не часты такие удачи на съёмочной площадке. Как там у Геннадия Шпаликова: «Бывают крылья у художников, / Портных и железнодорожников. / Но лишь художники открыли, / Как прорастают эти крылья. / А прорастают они так, / Из ничего, из ниоткуда, / Нет объяснения у чуда».
Ещё в детстве Саша случайно увидел огоньковскую репродукцию картины Айвазовского и заболел морем. Даже написал письмо в Ленинградское нахимовское училище. В 4 классе сбежал из школы, так хотел увидеть море! Мать избила его тогда мокрым полотенцем. До сих пор помнит мокрые брызги, разлетающиеся во все стороны. Словно на картине Айвазовского. После семи классов Саша уговорил маму переехать во Владивосток, поближе к морю. Но поступить в мореходку не смог — не хватало года. Поэтому пошёл в ремесленное училище учиться на слесаря. Ещё и потому, что там вместо маек ученикам выдавали тельняшки. Через год, втайне от матери, сбежал к рыбакам. Пришел на огромное судно, где было 70 человек команды, и сказал капитану: «Хочу быть моряком!». Седой человек, настоящий морской волк, посмотрел на худого, но жилистого пацана и спросил: «Учеником моториста сдюжишь?» Целых два года бороздил Михайлов Японское, Охотское, Берингово моря, Тихий океан, Бристольский залив. Два судна поменял. А потом вынужден был списаться на берег из-за трагедии, которая разыгралась в Японском море. Сразу четыре средних рыболовецких сейнера попали в обледенение и затонули. Его судно было большим, шторм выдержало. Но когда пришло в порт, на причале Сашу встретила поседевшая мама. «Сынок, — сказала, — выбирай: или — море, или — я!».
«Маму я всегда ценил, уважал и берёг. Она у меня из староверов, сосланных в своё время в Забайкалье. Суровой была женщиной. Если бы не она, я, быть может, дослужился и до капитана. На море у меня всегда душа поёт. Там мне доводилось встречать волны до 16 этажей и выше. Когда судно взбирается на неё, твой вес – 180 килограммов, летишь вниз — уже 35. Сколько у меня было таких незабываемых дней! Выходишь на палубу в пятибалльный шторм — ни облачка на небе, солнце, ветер и болтанка. Волна разбивается о борт, брызжет радугой, миллиардами алмазов. Удар — и чистая палуба. Еще удар — и брызги радуги в соленых каплях. С той юношеской поры не могу без путешествий. Дважды бывал на Северном полюсе. Красотища! Стоишь на льдине толщиной два с половиной метра. Под тобой, знаешь, — четыре километра океанской глубины! Горизонт распахнут, сияют торосы. Игра света сумасшедше будоражит фантазию. В такие минуты понимаешь: мир бесконечно прекрасен и едва познаваем».
Откровенно говоря, Михайлов рассчитывал, что через некоторое время страсти, связанные с океанской трагедией, поулягутся и он снова вернется на любимое море. Однако произошёл тот самый пушкинский «случай, бог изобретатель». Совершенно для себя неожиданно, потому как за всю предыдущую жизнь всего дважды смотрел театральные постановки, Саша попал на спектакль Уссурийского драмтеатра «Иванов», где играл Валерий Приёмыхов — будущий режиссёр, который поставит фильма «Пацаны» и «Холодное лето 1953 года». Нестандартная игра талантливого артиста для впечатлительного юноши оказалась таким же потрясением, как и увиденная в детстве картина Айвазовского. Образно говоря, Михайлов пережил второй капитальный шторм в своей жизни. После спектакля пошёл не домой, а на берег Тихого океана. И всю ночь со слезами проговорил с морем, прощаясь с ним. Для себя же решил твёрдо: стану таким артистом, как тот что сыграл Иванова.
Учёба в Дальневосточном педагогическом институте искусств давалась парню чрезвычайно трудно. Элементарной грамотёшки не хватало. Со второго курса Михайлова даже хотели отчислить с позорной формулировкой «за профнепригодность». Но человека, побеждавшего океанские шторма, жизненные передряги не могли вышибить из седла. Он учился, как и в море работал, истово, упорно, самозабвенно. И наградой стал диплом по специальности: «Артист театра и кино». С театрами сразу всё обстояло благополучно. По выпуску Михайлова приняли в труппу местного драматического коллектива. Затем была работа в Саратове. Шесть лет Александр Яковлевич отдал театру имени Ермоловой и девять лет Малому. А вот отечественный кинематограф долгое время как бы и не замечал талантливого актёра. Нет, снимать-то его снимали. Только уж очень в скучных и серых лентах. Прорыв случился на картине «Приезжая» Валерия Лонского. Там дуэт Михайлова и Жанны Прохоренко по-настоящему взволновал отечественного зрителя. Ну а дальше, как говорится, пошло-закрутилось. У семидесятилетнего актёра нынче – семьдесят семь фильмов за плечами и один им поставленный – «Только не уходи».
Сегодня артист театра и кино Александр Михайлов – самостоятельная творческая единица. Играет в двух антрепризах. С Инной Чуриковой и Зинаидой Шарко в спектакле «Старые девы» и с Ниной Усатовой в «Любовь — не картошка, не выбросишь в окошко». Разъезжает по городам и веся России. Преподаёт во ВГИКЕ. И поёт. . . Господи, какие же прекрасные песни исполняет этот актёр!
Мой добрый приятель Вениамин Смехов в своей телепередаче «Таланты и поклонники» очень точно охарактеризовал Михайлова: «В духовном облике Саши есть глубина мыслей философа, душевная мудрость учителя и щедрая романтика капитана дальнего плавания».
Максимы Александра Михайлова.
«Везде, где хотелось, я побывал. Я — счастливый человек потому, что любопытный. Разделяю восторженность героев Лескова. Полагаю, не случайно именно мне выпало сыграть «Очарованного странника». Нужно уметь удивляться, радоваться, сохранять детскость. Один мыслитель говорил: «Не ругай время за то, что оно плохое — ведь ты рожден, чтобы сделать его лучше». А Тихон Задонский уточнил: «Пусть все тебя хулят, лишь бы совесть тебя хвалила».
Да, я не богат. У меня нет ни сбережений, ни дачи. 12 соток земли, гараж и банька построена — вот и все. Но я не комплексую из-за этого. У меня богатство другое: тридцать детей – четверо своих и 25 студентов. А ещё – внук Александр второй.
Господь дьяволу не дал двух вещей: чувства меры и чувства стыда. Вот на бесстыдстве и безмерности все мы и погораем. Чем больше имеешь, тем больше хочется. Быстро «хап-хап!», и он уже по трупам идет, готов заживо глотать, кровь пить. На этом всё и кончается. А ведь рожден человек один раз. С точки зрения галактического времени мы проживаем всего лишь две с половиной минуты. За эти две с половиной минуты нужно постараться никого не унизить, не обидеть, сделать что-то теплое и хорошее — такой мой жизненный принцип.
За кино я заплатил легкими и серьезной болезнью, а за театр чуть не расплатился жизнью. Это связано с ролью Ивана Грозного. Спектакль сначала назывался «Смерть Иоанна Грозного». И прежде чем согласиться на роль царя, меня, конечно же, терзали сомнения. В своей трактовке я не пошёл по пути осуждения или издевательства, иронии над Иваном Грозным. Для меня Грозный — величайший царь в истории России. Он увеличил территорию России в 33 раза. За 40 лет его царствования было убито три с половиной тысячи человек — от холопов до князей: он мальчик в сравнении со Сталиным, Петром I. Он писал Ермаку: «Не насильствуй верой православной местные народы, беда на Руси может быть!» А римскому папе, предложившему построить костёлы в Москве, сказал: «Я не допущу ереси в России. Вы присели перед Господом Богом, а мы стояли, стоим и стоять будем, ибо вера наша есть великий труд!» Репетиции давались мне очень тяжело, я терял много сил, энергии. С тревогой рассказал обо всем своему духовнику, и батюшка посоветовал мне убрать из названия спектакля слово «смерть». Но наш художественный руководитель Юрий Соломин только отмахивался: «Саша, что за блажь?!». И я ему ответил: «Иначе быть беде». До лета 95-го я успел сыграть шесть спектаклей, и началось одно за другим: горлом кровь пошла — я потерял 2, 5 литра, кома, операция. Через две недели заворот кишок и вторая полостная операция. 20 кг веса долой, и полгода «Склифа». Но я выжил. Сказались родительские гены. А когда вернулся в театр, сказал своим руководителям: «Я предупреждал: уберите слово «смерть», не уберете — будет трагедия». Сейчас на афише Малого театра этот спектакль называется «Три царя».
Недавно мне предложили 50 тысяч долларов за 15 минут выступления в рекламе. Отказался. А мой друг — не буду называть его фамилию – снялся. Мне неловко за него. Может, я идиот, последний из могикан, но решительно не понимаю, почему стиральный порошок надо рекламировать великой актрисе! Я знаю, что появлюсь в рекламном ролике, и какая-то тётя Нюра в моем поселке скажет: «А вот Александру Яковлевичу я верю, он в нравственных фильмах снимался». Этим я предам себя, а потом её. Мне проще взять свою семиструнную гитару, встать в переходе и таким честным способом заработать на пропитание.
После ухода из Малого театра получил я сразу четыре предложения от известных столичных трупп. Но меня тяготит зависимость от режиссеров «новаторов» в кавычках, которых нынче очень много развелось. Пресытился я карликовой режиссурой. Ведь нынешние режиссеры, говоря образно, все невысокого росточка. И чем такой мэн ниже, тем сильнее у него развита прыгучесть. Вот эти карлики и подпрыгивают, норовят все время щёлкнуть тебя по носу. Потому что чем бездарнее человек, тем сильнее он самоутверждается. Мне не доставляет удовольствия сейчас работать, сниматься — ну не тянет! И не потому что устал. Материала интересного нет, поэтому скучно. Мне сегодня интереснее Северный полюс, где я дважды побывал. Когда вижу бородачей-полярников, бегущих по льдине ко мне навстречу, это ни с чем не сравнимое ощущение. Это моя стихия. А всяческие «подводные» театральные интриги, сплетни, кто с кем, кто кого — не для меня, я от этого всегда ухожу.
Я такой одинокий волк по сути: с природой, морем люблю общаться один на один. Могу часами сидеть на берегу или гулять по тайге. На льдине мне хорошо и интересно. Там ограниченное количество неболтливых мужиков. Я люблю сидеть и слушать, когда красиво поют или хорошо говорят, глубоко мыслят. Сидишь и думаешь: «Ох, Господи, красота какая! Вот она и спасет мир. Красота и стыд». Страстно мечтаю о Южном полюсе. Вот когда я поздороваюсь с пингвином, когда пожму ему лапу и сделаю этот снимок, – вот тогда буду абсолютно счастливым человеком.
Благодарю судьбу за всё – за то, что руки-ноги целы, что рядом с тобой друзья, что солнце светит. Быть благодарным – хорошее качество каждого человека. Надо благодарить родителей, родных, любить историю. Только любовь может сохранить человека в человеке. И я не разочарован в жизни. Подсчитали – телевидение выдает около двух тысяч трупов за неделю. Сегодня убить человека – все равно что высморкаться. Нравственная планка очень занижена. А мы все – дети солнца. И во все времена нет ничего прекраснее, чем сам человек.
Никогда я не играл и играть не стану того, что против моей совести. Если вижу, что по сценарию конфликт между ментами и бандитами, горы трупов и море крови, мне этим заниматься противно. И студентов тому учу: умейте беречь честь смолоду.
Я человек православный. Мои предки после никонианского раскола шли в Сибирь по этапу шесть с половиной лет. И я крещусь двоеперстием, хожу посолонь. Солженицын говорил, что если б не раскол, не было бы 17-го года и в России сейчас бы жило полмиллиарда.
Мне Бог дал один талант — я умею слушать и редко вступаю в споры. Мало говорю, впитываю окружающий мир, ориентируюсь на образы из детства. Ежедневно прикасаюсь к классической русской литературе, она наполняет меня.
Не умею быть нахрапистым, но умею дружить, и для меня очень важны слова: честь, достоинство, любовь, дружба. У меня дед служил в Белой гвардии. Когда он умирал, мне было шесть лет, он сказал: «Шурка, запомни. Люби Родину Россию больше всего в своей жизни. Если надо, отдай за нее жизнь. Сердце отдай людям, душу — Господу Богу, честь сохрани себе. Повтори». Я повторил. Честь не отдам никому, ни за какие гроши. Это дороже всего. Мне не стыдно смотреть людям в глаза. Один раз жизнь дается человеку, и прожить ее надо достойно».
… «В Севастопольском матросском клубе состоялась встреча-концерт с участием двух актеров – народного артиста России Александра Михайлова и заслуженного артиста Автономной Республики Крым Константина Фролова. Двух артистов связывают давнее творческое сотрудничество и настоящая мужская дружба. Их объединяет и единая духовная основа – любовь к России-матушке, великому русскому народу, к нашей истории и вера в прекрасное будущее нашего Отечества. Вполне закономерно: тема Родины, верности, чести, достоинства и православия в их репертуаре занимает главное, стержневое место. Артисты говорили о кризисе культуры, вере в Россию и её народ. Звучали русские народные песни, произведения на стихи известных русских поэтов, а также авторские произведения. Многие песни, исполняемые артистами, подхватывал зал. Одна из них утверждает: «Покуда Севастополь будет русским, Россия не изведает стыда». (Итар-ТАСС).
Многие читатели, верно, подумали, что Михайлов и Фролов недавно выступали в Севастополе. Нет. Это случилось 28 ноября 2011 года. Моряк в душе Михайлов всегда знал и верил, что Севастополь будет русским…

Михаил Захарчук.