Полковник Александр Беляев : дядя Саша — друг маршалов

Дядя Саша — друг маршалов
Исполняется 93 года со дня рождения писателя, журналиста-краснозвёздовца, члена Союза кинематографистов СССР, полковника Александра БЕЛЯЕВА. Он – автор более двадцати книг об армии и войне. Самые известные – «Взлетная полоса», «Становление», «В сводках не сообщалось. . . », «Синие дали», «Облака под нами», «Не померкнет никогда», «Тайна глухого леса». Беляев написал сценарии к таким советским фильмамс, как «Тайна золотого брегета», «Постарайся остаться живым», «Твоё мирное небо», «Танкодром», «Шёл четвертый год войны…». Ко мне Александр Павлович относился очень душевно. Почем и буду его помнить до самого смертного часа. Впрочем, едва ли не все те, с кем посчастливилось работать в «Красной звезде», надолго, если не навсегда останутся в моей памяти. Не смотря на два высших и одно среднее образование, газета была и остаётся для меня главным жизненным университетом. И всё же полковник Александр Павлович Беляев был для меня едва ли не главным педагогом в том университете. Ко мне, повторюсь, он испытывал самые нежные, почти отцовские чувства, возможно и потому, что своих детей они с Екатериной Алексеевной не растили. По этой причине, скорее всего, Александр Павлович с головой ушел в сочинительство и написал свыше полусотни романов, повестей, киносценариев и пьес.
Вообще редкий уважающий себя краснозвёздовец не стремился издать книгу – другую. И многим это удавалось. Но полковник Беляев, как видно из вышеприведённого перечня, побил в этом смысле все краснозвёздовские рекорды. Кроме бесспорного писательского дара, он обладал ещё и исключительным даром организаторским, который приобрел, будучи порученцем Маршала Советского Союза Ивана Конева. Поэтому он знавал всех действующих маршалов и почти всех генералов армии. В так называемой «Райской группе» (генеральные инспектора при МО СССР) Беляев был не только своим человеком, но и в некотором смысле её организатором. Поэтому самого привередливого военачальника краснозвёздовцы обычно «приручали» с помощью дяди Саши. Он звонил крупнозвёздному товарищу и все проблемы решал. А ещё Александр Павлович слыл лучшим другом уже литературного маршала Сергея Михалкова. Всегда говорил: «Это, братец, такой сложный вопрос, что с ним никто не справится. Даже наш Генсек. Поэтому надо звонить Михалкову». С родственником последнего, знаменитым артистом, сыгравшим Гришку Мелехова в «Тихом Доне», Петром Глебовым Беляев не просто дружил, а был с ним не разлей вода. Они вместе ездили на рыбалку, на охоту. Один раз и я напросился вместе с ними порыбачить. Мне хотелось «попытать» Глебова на тему интервью в газету. Ничего не получилось, не смотря на то, что мы втроём изрядно тогда набрались и меня одного люто искусали комары. Спрашиваю потом Александра Павловича: чего Глебов-то капризничает? Ведь добровольцем ушёл на фронт. Четыре года воевал. Три боевых ордена имеет. «Слушай, ты к Пете больше не приставай со своими расспросами. Он все военные годы провёл под Переделкино и Солнцево. И ему, понимаешь, стыдно в том признаваться. И за награды неловко».
Не только Глебова, но и всех мне известных на ту пору писателей, артистов и кинорежиссёров Беляев любил называть исключительно ласкательными именами: Коля, Валя, Ленка, Нонка. Чему последние не особенно-то и сопротивлялись. Наоборот, выражали полное удовлетворение, потому что сам дядя Саша отличался фантастическим хлебосольством. Любой свой литературный или кинематографический успех, даже небольшой шажок вперёд Александр Павлович всегда обставлял таким обильным возлиянием, что московская тусовка приходила в неописуемый восторг и тихо млела. Щедростью Беляев обладал тоже неординарной. Деньги легко зарабатывал, столь же легко с ними и расставался, а добрейшая его супруга Екатерина Алексеевна ещё и поощряла расточительность мужа, всякий раз пристально интересуясь, а не нужно ли тому или иному имяреку как-то помочь материально. Сам Беляев любил повторять: «Деньги нужны, братец, хотя бы для того, чтобы о них не думать».
Вспоминаю премьеру фильма в Доме кинематографистов «Шёл четвёртый год войны…». Меня Александр Павлович определил на должность встречающего его гостей. Интересуюсь, кто придёт? «Люся Савельева, Коля Олялин, Сашка Збруев, Лёвка Дуров, Колька Ерёменко-младший, Сашка Денисов, Тимка Спивак, Славик Баранов, ну и другие» — «Дядя Саша, но Савельевой ведь точно не будет. Вся тусовочная Москва знает, что эта актриса никогда и никакие сборища не посещает принципиально» — «Не переживай, ко мне она придёт». И точно пришла. И расцеловалась с Беляевым чуть ли не взасос. Тогда я единственный раз в жизни увидел актрису, сыгравшую Наташу Ростову «живём».
Ещё Александр Павлович крепко дружил с известным детективщиком, «отцом» Штирлица — Юлианом Семёновым. Вместе они держали литературную мастерскую в одном из переулков возле Нового Арбата. Бессчётное количество раз я перебывал в той квартире странного многоэтажного дома, давно предназначенного то ли на снос, то ли вовсе бесхозного, но чудом сохраняемого заботливым Александром Павловичем. Дядя Саша не жалел «творческого помещения» и для моих амурных утех, и для сугубо деловых встреч. Если только рассказать о тех людях, с которыми я общался в мастерской Беляева-Семёнова — хватило бы на добрую книжку. Между прочим, нынешняя известная газета «Совершенно секретно» придумана этим творческим тандемом и именно на упомянутой квартире-мастерской. Беляев до самой смерти был и в редколлегии уникального приключенческого издания. И покойный Артем Боровик никогда не гнушался обращаться за помощью к «дяде Саше». Однако если вы, читатель, обратитесь к справочной литературе, к той же Википедии, к примеру, то не обнаружите там даже упоминания о моём герое. Зато в логотипе газеты можете прочитать, что её организатором является Артём Боровик. Слава богу, жив и здоров обозреватель и первый штатный сотрудник «Совершенно секретно» Евгений Додолев. И уж он-то соврать точно не даст: газета организована Семёновым и Беляевым. А Боровик пришёл в неё гораздо позже.
Писал Александр Павлович свои захватывающие опусы прямо на рабочем месте, строча, как из пулемёта, на большущей механической машинке. Пробовал я его соблазнить только появившимися электромашниками – не соглашался: «Нет, Мишаня, я уж буду писать старым казачьим способом». При этом умудрялся быть очень крепким и надёжным «середнячком» в «Красной звезде». Никогда не лез в газетные передовики социалистического соревнования, но и зорко, пристально следил за тем, чтобы не оказаться, как любил говаривать наш Главный генерал-лейтенант Николай Макеев, «задистом», то есть «в хвосте социалистического соревнования». А для этого всегда подбирал себе толковых сотрудников. При мне ими были отличные журналисты Яков Ершов, Николай Седых и мой земляк Александр Перестенко, с которым мы регулярно резались в шахматы и тоже в рабочее время. Интересуюсь: «Дядя Саша, а почему вы никогда нас не шугаете?» — «Да ты что с дуба свалился. Вы же взрослые люди, какой-никакой творческой работой занимаетесь. И какое мне дело, когда вы её выполняете – да хоть за полночь. Но к утру, как утверждал тот анекдотический генерал, чтобы мне было сделано».
Девичья фамилия моей жены — Беляева. Обычно ироничный человек, которому палец в рот нельзя было положить — оттяпает по самое некуда — Александр Павлович усматривал в этом факте какое-то, по его мнению, если и не мистическое, то уж, во всяком случае, символическое значение. То есть считал, что ему как бы на роду написано заботиться обо мне с супругой и всячески помогать нам по жизни. Однажды я написал обзорный материал о телевизионной передаче «Служу Советскому Союзу!» и пропустил его через беляевский отдел критики, библиографии и обзоров печати. А по выходу в свет публикации оказалось, что тогдашний министр обороны Д. Ф. Устинов не очень-то жалует заведующего военной программой Центрального телевидения Михаила Борисовича Лещинского, с которым у меня только завязывались отношения. Точнее даже и вовсе не любит этого заносчивого и гонористого тележурналиста, который предпочитал не кланяться высокому военному начальству, а считал, что сам с усами.
Разгорелся жуткий скандал. Меня уличили в корыстных и меркантильных побуждениях, поскольку руководство точно установило наличие моих приятельских отношений с Лещинским, его заместителем Львом Быковских и ведущим спецкором Александром Тимониным. (Как будто могло быть по-иному, если я сделал с тележурналистами из этой программы целый цикл передач о «Красной звезде»!). Однако заслуги мои в расчёт не принимались, мне грозили крупные неприятности и они, не сомневаюсь, упали бы на мою бедную голову неотвратимо, если бы не мужественный поступок Александра Павловича. Он всю вину за публикацию взял на себя, а его Макеев любил, повторяю, как очень надёжного, квалифицированного редактора по отделу и потому только слегка пожурил: ну, как же вы, Александр Павлович, не поинтересовались отношением министра обороны к этому обормоту Лещинскому?
Кстати, благодаря Беляеву, я познакомился с Воениздатом и со временем стал участником многих его литературных сборников. Их на моем счету свыше полутора десятка. Причем каждую рукопись, перед тем как отнести её в издательство, я непременно показывал Александру Павловичу. Отложив свою работу, он тщательно и со знанием дела, правил мои не шибко могучие опусы. Повторюсь, ближе человека, чем Беляев в «Красной звезде» среди журналистов старшего поколения для меня не существовало. Полковник Виталий Безродный не в счёт. Он почти мой ровесник. А дядя Саша был на год старше моей мамы.
Даже уйдя на пенсию, Беляев регулярно интересовался моими делами, всегда предлагал помощь практически по любой сложности в моей жизни. Даже мелкую меблишку однажды отвёз на своей «Волге» ко мне на дачу. Иной раз мне было крайне неловко оттого, что временами приносил ему увесистый лишек забот. Но дядя Саша ернически успокаивал: «Чудак ты человек! Да если бы ты был мне не приятен, стал бы я ради тебя пальцем шевелить по твоим делам». И только один-единственный раз сам Беляев попросил меня об услуге. Понадобилось ему через «Красную звезду» замолвить слово за своего давнишнего друга Юрия Колесникова, которого несколько раз представляли к званию Героя Советского Союза, но в итоге так и не дали. В связи с определенной тогдашней газетной ситуацией, о которой нет смысла здесь распространяться, сам Беляев не мог «светиться». Пришлось мне писать материал «Награда находит героя?» Со временем Колесников стал-таки Героем Советского Союза. Какую роль в этом сыграл мой материал, сказать не берусь. Грустно другое: Александр Павлович уже не смог порадоваться за своего друга. Полковник запаса Беляев, ставший добровольцем Советской Армии в 1944 году, отдавший главной военной газете треть столетия своей жизни, ушёл из неё в конце весны 1996 года…
Вот высказывания, которые в свое время я записал за Беляевым: «Журналистика, братец мой, это крест, который однажды подняв, надо нести всё равно куда. Даже если не видно ориентиров. / Хорошую мысль ты утопил в реке слов, и никто из твоих героев не бросил ей спасательного круга. / Пышные сравнения уже не вызывают у читателя эмоций. Гораздо более впечатляют факты. Впрочем, они впечатляли ещё во времена Гомера. / Ты думаешь, Мишель, что трудности — голод, холод. Это, братец, неудобства. Настоящая трудность, когда ты на х. . . й никому не нужен. / Всё всегда бывает, как бывает, а не так как тебе хочется. / Да, я хороший человек. Но это не специальность, и деньги за это не платят. Надо, братец, очень много работать, чтобы иметь деньги и о них не думать. / Я физически слышу скрип твоих мозгов. / Обычно говорят, что недостатки — продолжение достоинств. О Епишеве я такого сказать не могу. / Глуп тот, кто ставит на «решку», не умнее и тот, кто ставит на «орла». Умный человек, Мишаня, вообще никогда не спорит, потому что, откровенно говоря, в споре рождаются только спорные истины. / Да, подкованный осел крепче упирается. Только я лично предпочитаю коня. / Запомни: лицемерие — графитная смазка всех служебных отношений. / Докладная есть и будет докладной, хоть ты её на музыку переложи. / У Юлика Семёнова с деньгами ненормально. Их у него слишком много. / Если что нас и погубит, то идиотский пафос в первую очередь. / Все мы близимся к юбилеям, сначала — к малым, потом — к большим. / Как всегда у нас бывает в «Красной звезде» — большая часть взяла верх над лучшей. И другого алгоритма в службе не бывает. / Федя Халтурин (заместитель главного редактора «КЗ», генерал-майор, друг Беляева) любит утверждать, что смысл службы в том, чтобы вовремя попасть в одни списки и не попасть в другие. Он прав лишь отчасти. Смысл службы заключается в том, чтобы самому составлять списки. / Знай, Мишель, простительны любые нарушения законов и правил, но не простительно незнание их, когда берешься писать книгу. Ты можешь сколь тебе угодно отходить от нормы, но грош тебе цена, если в твоем писательстве отсутствует это самое чувство нормы».

…Екатерина Алексеевна пережила своего мужа на семь лет. Часто я ей звонил. И заслышав тоненький, почти что детский голосок, всякий раз ловил себя на желании произнести: «Попросите, пожалуйста, Александра Павловича». Его похоронили, когда я был в командировке. То есть, в гробу я его не видел. Поэтому для меня он как бы живой. Поэтому и запамятовал дату его смерти…

Полковник в отставке Михаил Захарчук.