Карем (Кавад) Багирович Раш — писатель и публицист яркого патриотического направления, военный историк, педагог

В эти дни исполнилось 85 лет со дня рождения Карема (Кавада) Багирович Раша писателя и публициста яркого патриотического направления, военного историка, педагога. Он был академиком Петровской академии наук и искусств, действительным членом Императорского Православного Палестинского общества, членом центрального совета Общероссийского движения поддержки Флота. Курд по происхождению.
Учился в русской школе Кахетии. Поступил на кафедру иранской филологии Восточного факультета Ленинградского университета. Потом перевелся на факультет журналистики. Работал в Академгородке Новосибирска, где создал фехтовальную школу «Виктория».
В конце семидесятых прошлого столетия перебрался в столицу, где написал такие захватывающие книги, как «Приглашение к бою», «Лето на перешейке», «Парад», «Армия и культура», «Рождение танковой нации», «Предестинация, или Похвальное слово Российском флоту». На одной из них – «Небываемое бывает» — остановлюсь подробнее, и если читатель наберётся терпения, поймёт всё верно.
Однажды меня вызвал к себе министр обороны СССР Маршал Д. Т. Язов:
— У меня к тебе просьба, — сказал и положил передо мной стопку книжных гранок. — Надо написать хорошую рецензию на эту книгу Раша, пока она ещё не вышла из «Воениздата».
Моё естественное удивления по такому поводу парировал:
— Тут особый случай — надо работать с упреждением. Очень дельная работа Раша.
Знал я, разумеется, что Маршал любил Карема Багировича. Может быть, ещё и поэтому отнёсся к поручению министра обороны отнюдь не формально. Материал мой — «Обыкновенный патриотизм, или опыт рецензии на еще не вышедшую книгу Карема РАША «Небываемое бывает» — аккурат в размер газетной полосы «Правда», опубликовали в свое время сотни, если не тысячи советских газет. Её полностью передали по Всесоюзному радио, Центральному телевидению, по многим республиканским и областным радиостанциям. Вот лишь некоторые выдержки оттуда.
«Прежде чем объясниться перед читателем за столь непривычный жанровый эксперимент, обозначенный в подзаголовке, позволю себе короткое отступление.
Полтора десятилетия я писал и публиковал в разных газетах, журналах портретные очерки об известных деятелях литературы и искусства. Решил собрать эти материалы в книгу. Обратился к своим героям: что-то уточнить, что-то добавить. Все с готовностью откликнулись на мою просьбу. И лишь один из них – человек довольно известный в сфере культуры, — узнав, для чего мне нужны эти сведения, мягко отверг возможность своего появления в сборнике. В выражениях деликатных, где-то даже дипломатичных, товарищ растолковал мне, что сейчас-де не очень благоприятное время для того, чтобы афишировать свою приверженность к военному ведомству. «Увы, увы, но такова реальность, мой дорогой друг».
А мне почему-то живо вспомнилось: как девять лет назад этот же товарищ с восторгом делился своими впечатлениями от поездки сразу по двум группам войск: Южной и Центральной (Венгрия и Чехословакия – М. З. ). Он увлекательно и с интересными подробностями рассказывал о беседах с воинами, о многочисленных посещениях частей, подразделений, застав, кораблей. Он говорил, что всегда с удовольствием занимался военно-шефской работой. Не единожды я убеждался, что так оно и было. И, прежде всего, поэтому не называю его фамилии. И еще потому, что привожу этот факт отнюдь не для сведения счетов, а лишь для констатации нынешней непростой ситуации. Многие, очень многие люди – кто с радостью, а кто под жестким прессингом – поменяли свои взгляды на армию на сто восемьдесят градусов.
Писатель Карем РАШ и двадцать, и десять лет назад, и сегодня – всегда восторгался армией, воспевал вооруженного защитника Отечества. Что бы он ни писал (Раш выпустил уже несколько книг), что бы в жизни ни делал (Раш – профессиональный педагог; член правления Детского фонда СССР имени В. И. Ленина; член экспертного совета фонда культуры СССР; председатель общественного совета по созданию учебного центра типа пушкинского лицея; руководитель инициативной группы по организации совета «Вооруженные Силы и культура») – мужественный воин являлся для Карема Багировича как бы эталоном, образцом для подражания, своеобразной целью и своеобразным средством в его педагогической системе.
В сложнейшее, противоречивое время, когда рушатся еще недавно большинству из нас казавшиеся незыблемыми общественные, идеологические, экономические и иные ценности, когда плюрализм, попирая все мыслимые и немыслимые границы и приличия, с каким-то сладострастным злорадством крушит и сметает все на своем пути, при этом с особым пристрастием полоща армейские знамена и флаги, — книга Раша, по моему твердому убеждению, укрепит дух колеблющихся, поддержит силы ослабевших, придаст уверенности тем, для кого понятия долга, чести, мужества и совести по-прежнему остаются священными понятиями. Она созидательна содержанием и духом каждой из трех частей, в ней много ценных мыслей, аргументов в защиту Вооруженных Сил, она как бы крепит и шлифует внутренний стержень человека в шинели, она по всем позициям возвращает так резко пошатнувшееся уважение к воину, защитнику нашего многострадального Отечества.
«Наши воины принесли с собой на Родину самое большое богатство народа, которое стоит всего золота земли, всех сокровищ и всех благ на свете, — они сохранили и закалили то, что дает здоровье, силу и счастье, и все это вмещается в одно самое чудное на свете слово – верность. Они не изменили ни присяге, ни дружбе, ни долгу».
Конечно, все это, используя повышенную температуру момента, можно назвать «воспоминанием милитаризма» или подыскать еще более хлесткий ярлык, как это сделал в «Огоньке» Н. Андреев, озаглавив свое неприятие «Армии и культуры» — «Обыкновенный рашизм». Но, право же, что можно узреть в таком определении, кроме злости? И так ли уж безупречна, морально чиста в оценке столь сложного явления позиция веселых ниспровергателей, мнящих себя стратегами, даже не «видя бой издалека», а зная о нем лишь понаслышке? Гуманно ли вообще судить да рядить с безапелляционностью догматиков о судьбах многих тысяч людей, не по своей воле, но по велению долга, присяги смотревших в лицо смерти, погибших в той войне?
В прошлом году «Огонек» резко прошелся по еще не завершенной публикации К. Раша в «Военно-историческом журнале». Критикесса Н. Иванова со свойственным ей апломбом безапелляционно судить обо всем на свете камня на камне (как ей, видимо, казалось) не оставила от нравственных воинских поучений Раша. Но ВИЖ продолжал публиковать «Армию и культуру». Эссе напечатали почти все окружные, групповые и флотские газеты. Люди читали «Армию и культуру» и убеждались, что зря, оказывается, экзальтированная критикесса ставила имя Раша рядом с Геббельсом. Пишет-то он совсем об ином, нежели пыталась доказать дама. Впрочем, ушлые огоньковцы тоже со временем поняли, что явно недооценили Раша, обстреляв его лишь «ивановским» пулеметом. И в ход была пущена тяжелая «андреевская» артиллерия. «Заметки на полях милитаристского сочинения» действительно написаны мастерски, а заголовок – настоящий шедевр, с которым может потягаться разве что «Ждановская жидкость». Это уже не дилетантские дамские потуги, но серьезная работа, призванная, если не уничтожить, то капитально развенчать оригинальное сочинение Раша.
Ну, так вот очень бы хотелось, чтобы и Николай Андреев почитал книгу Раша «Небываемое бывает». Тогда бы обязательно понял (нисколько не сомневаюсь в этом!), почему не следовало ему так зло, так жестоко расправляться с одной из ее частей, даже если он ее на дух не переносит. Потому что книга Раша (разумеется, при всех ее недостатках, о которых речь ниже) ценна в главном – она каждой из своих частей и вся в целом созидательна! Можно не соглашаться с автором в частностях его культурологических и педагогических воззрений, можно отрицать их большинство или все вместе, но лишь слепой не разберется, что это человек глубоко, по-патриотически озабочен судьбой подрастающего поколения, а в конечном итоге – судьбой Отечества. Вот чего не увидел или не захотел увидеть весьма толковый критик Раша.
Итак, над чем же смеется, что уничтожает злой и едкой иронией Андреев в сочинение Карема Багировича? Во-первых, критика раздражает само сочетание понятий «армия» и «культура». Он непоколебимо и точно знает, что армия изначально оглупляет всех. Если в армейской среде и могут быть толковые люди, то «лучше-то они лучше, только в чем? В вопросах полевой тактики? Строевой подготовки, разборки и сборки автомата Калашникова? Знании устава гарнизонной и караульной службы? А как у «эталона идеального педагога» со знаниями вычислительной техники? Бионики? Политологии? И математику будут ученики проходить, маршируя под гром военного оркестра?»
Хочу подчеркнуть: те офицеры, кому положено, всегда прекрасно осваивали и вычислительную технику, и бионику, и политологию. И уж что, наверняка, будет для Андреева открытием: многие, очень многие офицеры, маршируя в училищах, блестяще овладевали математикой, в том числе и высшей. Видит Бог, без желания «уесть» Андреева, добавлю: русские и советские офицеры вообще такая порода, которая практически не знает невыполнимых задач. При этом прошу учесть: я лично категорически против утверждения Раша, будто «если взять сто журналистов и сто ученых, и сто инженеров, и сто врачей, и сто… впрочем, кого угодно, то сто любых офицеров всегда будут лучше всех». Против я этого утверждения, хотя по андреевской логике моему офицерскому самолюбию должно льстить подобное противопоставление. Не льстит, даже как образ, чем он, кстати, и является.
Нигде не удалось мне усмотреть у Раша, чтобы он войну воспринимал «как благодать». Андреева прямо это утверждает. Или вот еще один прием его критической виртуозности. «Давно, — иронизирует Андреев, — не приходилось мне читать таких вдохновенных строк, посвященных гению Сталина. Образ Сталина для Раша путеводный. «Чтобы сохранить героическое в мыслях, — советует Раш, — надо иметь перед взором образ, тот идеал, без которого выстоять не дано никому. Мне этот образ видится в длиннополой шинели». А кто у нас любил сапоги и длиннополую шинель?» Вот за этим андреевским коварным вопросом следуют длинные, со многими ответвлениями и сопоставлениями, с цитатами (даже из «Советской России») рассуждения на тему любви Раша к Сталину. Занимают они ни много, ни мало – четвертую часть статьи! В этот ударный блок (дескать, чего вы, читатель, хотите от автора-сталиниста) собрано почти все, якобы сказанное Рашем о Сталине. Нет лишь сущего пустяка – рашевской оценки злой роли тиран. А вот она: «Должен сказать, что в устах Кобы слова «своего правительства», «доверие русского народа» звучат так кощунственно, что нет сил почти, чтобы не выругаться… Коба не был, как они (Троцкий, Бухарин и другие – М. З. ), оратором, но победил соперников, однако, не только безжалостной затаенностью, но и тем, что абсолютно не ведал одного обычного человеческого качества – ни одному человеку на свете не удалось увидеть в желтых глазах Кобы сомнения. Он знал своих соратников, они были из того же исчадия, что и он. Все, как один малорослые, все беспокойно настроенные на одну алчную извилину – доминанту – как бы присосаться к власти».
А как же с шинелью, спросит иной читатель? Да никак. Школьнику ясно, что Раш имел в виду образ русского офицера. Андреев же, присочинив автору «сапоги всмятку», пустил читателя по ложному следу. Чего не сделаешь, даже будучи порядочным человеком, выполняя задание на изничтожение (не критики, не полемики, не анализа, а именно изничтожения) инакомыслящего. Такой вот у нас плюрализм — размазывать по стенке того, кто не с нами, и точка.
Повторюсь: «Армия и культура» Раша, равно, как и другие его эссе, не лишена недостатков. Из трех частей — последняя наиболее слабое сочинение: длинное, перегруженное побочными, слабо работающими деталями. Читатель найдет в книге и другие просчеты. Например, Карем Багирович высказал такую мысль: «Наше общество больно сегодня всеобщим недовольством, раздражительным недовольством. Оно грешит, к сожалению, тем, что занимается лишь двумя вещами: разговорами о потреблении, либо осуждением аппарата, верхов. Преодолеть эту болезнь, как мне кажется, выпала историческая роль офицерскому корпусу».
Общество наше действительно больно и теми болезнями, о которых говорит Раш, и еще многими другими тяжкими хворями. Только я не думаю, более того — уверен, что ни офицеры, ни даже вся армия спасти его вряд ли смогут. Это только любящий нас, военных людей, писатель способен нас так идеализировать. Смею заметить, что вот этот, временами излишний восторг в адрес армии — едва ли не главный недостаток всей книги. Понимаю прекрасно, что у автора это получается в пылу доказательств, в жгучем стремлении убедить оппонента. Но что есть, то есть. Между тем, существует банальная истина, что наша армия — детище народа, инструмент государства, общества и поэтому больна его же болячками. Ей самой сейчас крайне нужны очищение, радикальные преобразования. Но, с другой стороны, и об этом пишет в своей книге Раш. Почему бы критикам из «Огонька», из других уважаемых изданий не подискутировать с ним на такую тему? Зачем же они сразу вешают столь жуткие ярлыки, после которых хочется лезть в драку, а не рассуждать? Зачем они создают обстановку оголтелой нетерпимости, обструкции вокруг любого литератора или общественного деятеля, одобрительно высказавшегося в адрес армии? Ведь тот же Андреев утверждает: «Армия существует для защиты страны от внешней угрозы. Мы должны быть твердо уверены в надежности этой защиты». И далее: «Откровенно говоря, возникают большие сомнения в высоком уровне профессиональных наших военных». Чем не тема для спокойной, конструктивной дискуссии? У Карема Раша есть свои аргументы, свои взгляды на эту проблему, повторяю, пусть для многих и во многом — спорные. Пусть. А какие же аргументы у Андреева? «Обыкновенный рашизм»? Ну, кто же после такого «аргумента» будет нормально дискутировать?
Во многом из-за этого заголовка, между прочим, многие военные готовы вызвать на дуэль автора огоньковской статьи. Думая об этом, прихожу в отчаяние. Что же с нами происходит? Ведь в одной стране живем, одной перестройке вроде бы служим, а к гражданской войне потихоньку сползаем. Или нам мало той, что была? Или у моего страха так велики глаза? Может быть. Во всякой случае никогда не предполагал, что доживу до времен, когда на доброе слово о нашей армии пишущим и говорящим понадобится поистине смелость Сахарова. И слово это будет кем-то встречаться столь зло и неприязненно, как когда-то идеи академика. Но вот, дожил. . .
А книга Карема Раша на пути к тебе, читатель. Надеюсь и верю, что ты будешь с ней знакомиться без неприятия, без предвзятости и злости. Потому что с такими трудностями нам ни перестройку не завершить, ни армию не улучшить, ни Отечество не сберечь. А как же нам без Отечества?»
Мне остается добавить к этой необычной рецензии лишь следующее. Карем Раш действительно пользовался особой благосклонностью тогдашнего Министра обороны СССР маршала Д. Т. Язова. За особые заслуги перед Вооруженными Силами его наградили офицерским кортиком и присвоили звание капитана 1 ранга с правом ношения формы одежды. За книгу «Время офицеров» в 2008 году получил престижную премию им. Святого князя Александра Невского. В том же году «Время Офицеров» была названа книгой года Биографическим институтом. Активно участвовал Раш в культурной жизни курдского народа в России. Автор нескольких известных статей о Салахаддине Аюби. Принимал участие в съемках фильма Нияза Ладжани о курдском лидере Мустафе Барзани «Вождь».

Самые известные произведения Карема Раша:

ДОРОГА И СУДЬБА
ВИТЯЗИ ГОСПОДНИ.
РАССУЖДЕНИЕ О РУССКОЙ ДОРОГЕ.
ВОЙНА ЗА СЕРДЦЕ РОССИИ.
СТРАЖА РУСИСТОВ.
ACADEMIA SIBIRICA.
РОЖДЕНИЕ РУССКОГО СПЕЦНАЗА.
ЖЕЛЕЗНЫЕ СОЛДАТЫ.
СИБИРЯКИ ПРОТИВ СС.
«ПРАВОСЛАВНОЕ РЫЦАРСТВО».
ЗОЛОТО СИБИРИ
АРМИЯ И КУЛЬТУРА
ВРЕМЯ ОФИЦЕРОВ

Михаил Захарчук