Шмыга Татьяна Ивановна — советская и российская певица (лирическое сопрано), актриса театра оперетты и кино, народная артистка СССР, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. И. Глинки и Премии Президента Российской Федерации
Сегодня, 10 лет назад, из жизни ушла советская и российская певица (лирическое сопрано), актриса театра оперетты и кино, народная артистка СССР, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. И. Глинки и Премии Президента Российской Федерации Татьяна Ивановна Шмыга.
Родилась в семье поляка, бежавшего в 1915 году от наступавших немцев. Её дед по линии отца носил фамилию Мицкевич. Но умер рано, когда отцу исполнилось всего шесть. Бабушка вторично вышла замуж и сын получил фамилию Шмыга. Детство Тани выдалось на редкость благополучным. Родители любили театр, часто слушали Петра Лещенко и Леонида Утёсова, устраивали домашние балы.
В 1947 году Шмыга поступила в музыкально-театральное училище имени А. К. Глазунова. На экзамене четвёртого курса сорвала голос и готовилась бросить обучение, но благодаря преподавателю Иосифу Туманову и директору училища Павлу Понтрягину осталась. В то время вокальную кафедру училища присоединили к Государственному институту театрального искусства (ГИТИС). По окончанию этого вуза поступила в труппу Московского театра оперетты. Первая же роль Виолетты в «Фиалке Монмартра» И. Кальмана стала для Шмыги и триумфальной. И столичные зрители, и музыкальные специалисты поняли: на орбите отечественного опереточного искусства засияла новая яркая звезда.
Что же касается зрителя всесоюзного, то он по достоинству оценил Татьяну Шмыгу в роли французской актрисы Луизы Жермон из популярнейшего фильма «Гусарская баллада». Вот как раз в те времена, когда эта кинокомедия триумфально шествовала по стране, я и влюбился в красавицу Жермон. Разумеется, то была обыкновенная мальчишеская влюбленность, так характерна для всех фанов на свете. Однако шло время, а чувства мои к актрисе не исчезали, поскольку она являлась для меня как бы законченным эталоном женской красоты. Сейчас я не стесняюсь в этом признаться. Но долгое время не распространялся о своей экзотической влюблённости. А потом в моей жизни случился журнал «Вестник ПВО», который посчастливилось возглавить. В 1992 году я выпустил специальный женский номер своего ежемесячника, где были 50 известных всему миру женщин и 50 женщин-воинов ПВО. Поместил в тот уникальный номер и свою любимую актрису оперетты. Когда журнал вышел в свет, я набрался смелости и позвонил Татьяне Ивановне. И, сильно волнуясь, рассказал ей то, с чем вы, уважаемый мой читатель, только что познакомились. Закончил «своё объяснение в любви» словами: «Вот я признался Вам, Татьяна Ивановна, в своих многолетних, безответных чувствах и, верите, как будто гора с плеч свалилась». И она сказала: «Вот и, слава Богу». И лишь тогда мы оба рассмеялись. А потом уже просто разговаривали, как будто давно знали друг друга. На прощанье Шмыга заметила: «Если честно, Михаил, то не вы первый объяснились мне в любви. Этим я, упаси Господь, не хвастаюсь, но просто хочу заметить, что ваше объяснение было самым оригинальным».
Спустя некоторое время я устроил презентацию женского номера «Вестника ПВО» в Доме кинематографистов. Опять позвонил Шмыге и пригласил её на торжество. Она согласилась, выдвинув единственное условие: «Извините, но петь не буду!» А всё равно я был на седьмом небе от счастья. Усадил Татьяну Ивановну вместе с другой любимой актрисой Лидией Смирновой на самое почётное место. Спустившись затем со сцены после приветственного выступления, вручил обеим актрисам по флакону французских духов «Пуазон». Ушлый фотограф запечатлел этот волнующий для меня момент. И вы, читатель, видите, как я смотрю на Шмыгу…
Прошло ещё много лет.
В 2005 году главный режиссёр Театра имени Ермоловой Владимир Андреев поставил спектакль «Перекрёсток» по пьесе Леонида Зорина. А мы с Владимиром Алексеевичем лет сорок как поддерживали очень добрые отношения. Узнав, что вместе с ним будет играть и Татьяна Шмыга, я, естественно, напросился на премьеру. И, разумеется, был приглашён. Но каково же было моё изумлённое восхищение, когда приглашение поступило и от Татьяны Ивановны! Мы не общались с ней со времён той самой памятной моей презентации. А поди ж ты, она и меня не забыла, и телефон мой сохранила. Сказать, что я был растроган до глубины души, значит, ничего вам не сказать, дорогой читатель. «Это моя первая серьёзная сугубо театральная работа, — заметила Шмыга, — и возраст мой не позволяет надеяться на то, что она не станет последней. Так что, если вы вдруг будете писать о спектакле, то непременно подчеркните: Андреев сделал мне очень большой творческий даже не подарок, в профессиональное подношение, равного которому в моей биографии до сих пор не случалось».
Разумеется, я стал говорить актрисе приличествующие тому моменту слова. Дескать, вы ещё не раз нас удивите своими ролями. Только она деликатно прервала мою тираду.
К тому времени Татьяна Ивановна уже жутко страдала от болей в ногах. Когда они стали просто невыносимыми, обратилась к врачам. Её госпитализировали в Боткинскую больницу с диагнозом – тромбоз. Лечили и медикаментозно, и шунтирование делали – ничего не помогало. Осенью 2010 года Шмыге ампутировали ногу. А в феврале она скончалась на 83-м году жизни.
Татьяна Ивановна сыграла на сцене своего родного Театра оперетты практически всё, что хотела. В общей сложности на её счету около семидесяти ролей. И почти все – главные. Показав в ранней молодости великолепные вокальные и артистические данные, она до самого последнего своего выступления (за полтора года до смерти) сохранила всю искромётную прелесть своего жанра, в котором есть и игривость, и эстрадная экстравагантность, и лиризм, и даже глубина чувств. Сочетание нежного, неповторимого тембра голоса, удивительной пластичности и легкости в танце – вот лишь самый приблизительный абрис творческого феномена Татьяны Шмыги. А превосходный дар не только комедийной и лирической, но и драматической актрисы позволял ей исполнять противоположные по характеру роли и вокальные партии. Многое в творчестве этой удивительной актрисы объяснено, но вечной тайной остается её фантастическое женское очарование, прелесть застенчивой, потому особенно пленительной грации. И был ещё один момент, наверняка, не всем моим читателям известный. Татьяна Ивановна с детства страдала серьёзной близорукостью. Между тем, ни одна из её сценических героинь по определению не могла носить очки. А контактных линз в те поры не существовало. И Шмыга на репетициях до сантиметра оттачивала все свои движения таким образом, чтобы ни разу, и никто из зрителей не догадался: актриса танцует практически вслепую. Так себя приучила более чем полувековой работой на сцене. А когда уже те линзы появились, то, казалось бы, Татьяна Иванова могла, наконец, дать себе поблажку. Ничуть не бывало. Она, как в молодости, до полного автоматизма отрабатывала каждое свое па на сцене в двух специально поставленных для неё спектаклях — оперетте «Катрин» А. Кремера и его же мюзикле «Джейн». К слову, композитор и дирижер Анатолий Львович Кремер был третьим мужем Татьяны Ивановны, с которым она прожила в счастливом браке 35 лет.
…Однажды на мою просьбу рассказать для военных читателей свою биографию, Шмыга ответила: «Да нет у меня никакой биографии. Родилась, училась, теперь работаю». И, подумав, добавила: «Напишите: в ролях вся моя биография». В отечественном театральном мире не так часто можно встретить художника столь скромного, придающего так мало значения всему, что не относится напрямую к искусству. Меж тем, в ролях Шмыги была не только биография самоё актрисы — в них спрессовалась полувековая биография советской и российской оперетты, сложная и плодотворная эволюция жанра, преображенного не без активного участия её мощного и благородного таланта. Скромностью Татьяна Ивановна отличалась поразительной. Её даже теоретически нельзя было представить на новомодной тусовке, кого-то поучающую или в каком-нибудь нашумевшем ток-шоу, в рекламном ролике. Подобное невозможно было в принципе. Вообще скромность, почти застенчивость актрисы при её неотразимых внешних данных, явление само по себе было уникальным, аналога в стране не имеющим. В это кому-то из моих читателей трудно будет поверить, но за всю свою долгую творческую жизнь Шмыга снялась лишь в трех полнометражных фильмах, один из которых – «Мелодии Дунаевского» — документальный. А всё потому что: «Никто не приглашал меня на съемки. А сама себя я бы ни в жизнь не стала предлагать!»
…Шмыга была единственной и уникальной актрисой оперетты в стране и во всем мире. Нет и никогда больше не будет народной артистки СССР, которая бы получила это звание, работая во «второстепенном искусстве», которым всегда считалась оперетта при советской власти. Притом, что только в этом жанре руководители той власти хоть что-то соображали. Но это уже парадокс системы. В эстраду партгосноменклатурщики вообще были поголовно все влюблены. Однако, по справедливому замечанию Леонида Утесова, считали её как бы «женщиной лёгкого поведения», с которой можно хорошо провести время, но неудобно появиться в обществе. Впрочем, Татьяне Ивановне всегда были до тусклой лампочки любые потуги и рефлексии власти. Никто и никогда не мог её упрекнуть даже в опосредованном заигрывании с власть предержащими. Смыслом и содержанием всей жизни Шмыги всегда оставалось певческое искусство, где она достигла высот воистину сияющих.
Спасибо Судьбе за то, что даровала мне доброе отношение этой выдающейся актрисы…
Михаил Захарчук
