Прудников Виктор Алексеевич — советский и российский военачальник, генерал армии

Сегодня день рождения большого советского и российского военачальника, генерала армии и в продолжение нескольких лет моего непосредственного командира Виктора Алексеевича Прудникова. Лучший военачальник, встречавшийся на моём жизненном пути.
Он родился в многодетной семье (8 братьев и сестёр). Но очень рано остался без матери. И отец счёл, что лучше «поскрёбышу» быть военным. В 1953 году Виктора зачислили в Ростовскую спецшколу ВВС. «Спецухи» очень напоминали Суворовские военные училища, но были рангом пониже. А всё равно после неё юноша без экзаменов поступил в Армавирское военное авиационное училище лётчиков ПВО. Овладевал лётным мастерством очень прилежно и по выпуску его оставили лётчиком-инструктором при родном училище. Из него ушёл в Военно-воздушную академию. Дальше служба Виктора Алексеевича весьма отдалённо напоминает взлёт истребителя на форсаже. Он командует эскадрильей, истребительным авиаполком ПВО, дивизией ПВО. С должности первого заместителя командующего 11-й армией ПВО уходи в академию Генерального штаба.
Познакомился я с генерал-полковником Прудниковым в 1991 году, когда его назначили Главнокомандующим Войсками ПВО, а меня главным редактором журнала «Вестник ПВО». И вот сейчас, по истечению нескольких десятилетий, могу, как на духу, утверждать: мне просто откровенно повезло с этим военачальником. Будь на месте Виктора Алексеевича любой другой советский генерал, я бы не продержался со своим журналом и года. Уже к концу 1992 года финансирование издания каждый месяц проходило исключительно и только по личному распоряжению главкома. То есть, в буквальном смысле слова, я заходил с платежкой к Прудникову, подписывал её и мчался в типографию газеты «Красная звезда», чтобы «освободить» тираж журнала. Служебную машину, помещение для редакции, в котором сейчас хозяйничает великий Зураб Церетели, удерживал я тоже лишь благодаря исключительно доброму отношению главкома. Другие пэвэошные начальники, особенно финансовый, чуя топор над видовой печатью, норовили побыстрее её обезглавить, но я был для них недосягаем до тех пор, покуда ко мне благоволил Виктор Алексеевич.
Это очень верное слово я подыскал для того, чтобы охарактеризовать отношение ко мне главнокомандующего. Как человека он меня не знал вовсе. Никогда раньше мы не встречались. И даже когда начали вместе работать, то всё равно между нами плотно лежала её величество субординация, которую я всегда чтил. Правда, что с Прудниковы мы выпивали. Но только по большим праздникам и по наперстку. Исключительно по материалам моим и отзывам толковых людей спокойный и мудрый Прудников составил обо мне мнение, как оказалось, весьма благосклонное и благоприятное. Об этом я узнал, когда трагически погиб его сын Вадим, студент Киевского университета. Виктор Алексеевич позвал меня и, явно стесняясь, почти виновато, сказал:
— После сына остались всякие разрозненные поэтические записи. Оценить их я лучше вас все равно не смогу. И потому что — отец, и потому, что, признаться, не очень силен в поэзии. Посмотрите и честно мне скажите: можно это доверить печатному станку или лучше не надо.
Вот и сейчас честно признаюсь: попервости я откровенно растерялся. Уж больно ситуация была необычной: смерть, поэзия (и есть ли она?), необходимость говорить правду своему высокому руководству и все такое прочее. Но уже после беглого знакомства с сочинениями Вадима Прудникова, я понял: трагически погиб настоящий поэт. И в лепешку расшибся, но издал сборник покойного «Миг между прошлым и будущим». Почти кустарным способом мы вдвоём с полковником Юрием Широченко напечатал сборник в нашей примитивной пэвэошной типографии. И видит Бог: не услугу мы с другом тогда оказали своему непосредственному начальнику, а обнародовал поэтический талант редкой силы.
Вот что я написал в предисловии к сборнику совершенно искренне, и вдвойне счастлив тем, что и сейчас могу без малейших угрызений совести привести собственные рассуждения по поводу творчества сына Главкома: «Есть два принципиальных момента, которыми хотелось бы предварить ваше знакомство с этой книгой. Первый: перед вами, читатель, — поэзия высочайшей пробы и необыкновенной уникальности. Нечто подобное, пожалуй, можно встретить лишь в творчестве тоже очень рано ушедшего от нас А. Башлачева. Иных аналогий в нашей современной поэзии найти трудно. Уже одного этого факта достаточно, чтобы смело утверждать: такой поэзии суждена жизнь.
Второй момент: Вадим Прудников предвидел свое расставание с жизнью с той пронзительной достоверностью, которая есть удел лишь очень одаренных, особым знаком Судьбы отмеченных людей. Вы найдете эти мотивы порой светлой, порой грустной обреченности во многих стихах поэта. Но вы, к сожалению, (а, может, и к счастью), никогда не постигнете того, почему Вадим торопил свою и без того очень скорую жизнь. Тайну эту он унёс собой. И мерцающий её свет всегда будет лежать особым отблеском на всем его разнообразном творчестве. Хотя кто-то может не сказать — подумать: ну какое тут «разнообразное творчество»? Убедительно прошу не спешить со скоропалительными выводами и суждениями. Этот удивительный поэт в чем-то сродни метеориту или комете, которая, прочерчивая космическое пространство, ненадолго оставляет за собой яркий свет – миг между прошлым и будущим. Свой след Прудников оставил безусловный».
Виктор Алексеевич сдержанно, но очень проникновенно поблагодарил меня. Потом приглашал на годовщину со дня смерти сына. Только я приехать не смог. Был на родине в отпуске, а земляки-украинцы-железнодорожники впервые за годы советской власти забастовали. Главком, наверное, обиделся, хотя мы на эту тему не объяснялись.
Ещё спустя какое-то время случился такой нелепый момент в моей жизни, что я вознамерился перейти служить в украинскую армию. Посоветовался с Прудниковым. Он не стал возмущаться, делать круглые глаза, а коротко обронил:
— Поезжай в Киев. Там и примешь решение, которое за тебя ведь никто принять не может. Да и не должен.
Отправился я в столицу ридной нэньки Украины, потолкался в наспех возводящемся под флагом трезубца министерстве обороны. Даже был принят начальником «нэзалэжного Главпура» одиозным генералом Мулявой (где и фамилии такую откопали?), и с ужасом для себя понял: слово бардак имеет право обидеться, если им определить то, что я увидел. Это был пир пьяных от жуткой передозировки властью холопов в опустевшем барском имении. Когда я вернулся, даже не разочарованный, а возмущенный националистической вакханалией, царящей в бывшем Киевском военном округе, Виктор Алексеевич, как ни в чем не бывало, заметил:
— Верно, говорится: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.
И мы продолжили совместную работу, службу. А времена тогда были – не приведи Господь. Вот вам в качестве примера моя докладная записка на имя Прудникова: «С 1 января 1994 года журнал «вестник ПВО не внесен в каталог Роспечати. Это значит, что издание должно прекратить свое существование. Подобный шаг руководства МО РФ, следует рассматривать как в контексте общего концептуального подхода к Войскам ПВО, так и в понимании роли печати в жизни армии и флота. Остались «в строю» все идеологические издания типа «Коммуниста Вооруженных Сил». Если сюда приплюсовать создание телерадиостудии МО РФ, содержание которых в десятки раз больше обходится, нежели видовая печать вместе взятая, то станет ясно, сколь лицемерен аргумент нехватки средств. В связи с создавшимся катастрофическим положением, намереваюсь выступить в открытой печати по данному поводу. Докладываю Вам к сведению».
Главком наложил резолюцию своему первому заму В. Ф. Мируку и начальнику главного штаба В. П. Синицину с предложением ходатайствовать перед МО РФ о сохранении журнала пусть даже под другим названием. Вторая строка обращена была ко мне лично: «Не ломай раньше времени копья. Пригодятся. В. Прудников».
И опять мы продолжали работать дружно, несуетно, до тех пор, покуда команда могущественной Елены Агаповой всё-таки не похоронила военную ведомственную печать. Мой журнал «Вестник ПВО» влился вместе с изданиями других видов вооруженных сил во вновь образованный ежемесячник «Армейский сборник», где я стал первым заместителем. Но в той ситуации главком уже был бессилен.
Расставались мы с Виктором Алексеевичем, ей-богу, как родные люди. Даже обнялись на прощанье. Никогда не забуду его слов: «Будь такая возможность, я бы тебя оставил в Войсках. Толковые помощники мне нужны. Тем более, что для себя ты ни разу ничего не попросил». Оно и в самом деле, Прудникову я никогда не надоедал, лишний раз не мозолил ему глаза. Даже «жигуля» у него не попросил, хотя была стопроцентная возможность это сделать. Только я постеснялся.
Прошло много лет. Самый близкий мой друг в Войсках ПВО Юрий Широченко выдавал замуж младшую дочь. Среди многих гостей я увидел Прудникова. Подошёл, поздоровался: «Вы меня хоть помните, Виктор Алексеевич?» — «Да я давно хотел к тебе подойти, но вы же с Вишневским, как Шерочка с Машерочкой. Неудобно был прерывать вас». И потом мы весь вечер всласть наговорились…
Ещё будучи Главнокомандующий Войсками ПВО Прудников одновременно председательствовал в Координационном комитете государств — участников Содружества по вопросам ПВО. Потом Военно-воздушные силы и Войск противовоздушной обороны объединили в единый род войск. Таким образом, Виктор Алексеевич стал последним Главнокомандующим Войсками противовоздушной обороны Российской Федерации. Ушёл в отставку с должности начальника Штаба по координации военного сотрудничества государств — участников СЕГ.
Воинские звания подполковник и полковник присваивались Прудникову досрочно. «Заслуженный военный лётчик Российской Федерации» он награждался четырьмя орденами и семью медалями. За значительный вклад в развитие Военно-воздушных сил Прудников был удостоен Государственной премии Российской Федерации и Премии Правительства России.
Умер Виктор Алексеевич после длительной болезни. Похоронен на Федеральном военно-мемориальном кладбище. Добрую память о нём сохраню до собственной гробовой доски.

Михаил Захарчук

Комментарий

Александр Иванов
Удивительно порядочным и добрым был Виктор Алексеевич. В очень непростое время он принял Войска ПВО и сделал все возможное и невозможное для их существования и сохранения боеготовности. Если бы не усилия Главкома, то вида не было б ещё 1993 году. Многие обвиняют, что в этой борьбе Виктор Алексеевич был слишком мягким и уступчивым. Но точно знаю, по беседам с Главкомом (в то время я был постоянным корреспондентом «Красной звёзды» по Войскам ПВО), что в той обстановке по другому нельзя было, можно было потерять гораздо больше. Хотя боролся он отчаянно и до последнего. Все эти решения по сокращению численности, которую проводил Генштаб под напором демократов в правительстве, Виктор Алексеевич переживал, как личную трагедию. И, убеждён, что это сказалось на его здоровье. Правильно все написал, Михаил Александрович! Светлая память и Царствие небесное прекрасному человеку и талантливому военачальнику генералу армии Виктору Алексеевичу Прудникову. 🙏🙏🙏