Алла Борисовна Пугачёва — может, ты пришелец из каких-то иных миров? Да нет, ты – обыкновенная русская баба. Женщина, которая поёт.

Сегодня – день рождения Аллы Борисовны Пугачёвой.
Милая Алла, я столько раз объяснялся печатно и изустно тебе в любви, что потерял счёт тем признаниям. Может их было пятьдесят, может – сто, а, возможно, и того больше. Кто теперь сосчитает? Но ты знай: моя любовь к тебе как старое вино, о котором, помнишь, Марина Цветаева писала. С годами оно только крепнет. А ты вообще-то помнишь, как мы познакомились? Точно не помнишь. Тогда на досуге перечитай в книге русского Дюма – Фёдора Раззакова «Алла Пугачёва. «По ступеням славы. Самая полная биография» вот этот отрывок.
«АПРЕЛЬ
Месяц своего рождения Алла Пугачёва встретила на больничной койке — в клинике на Новом Арбате. Палата, где она лежала, была крошечная, там даже стула не было. Поэтому все посетители, навещавшие её, обычно либо стояли, либо присаживались на краешек кровати. В те дни её, например, навестил молодой военный журналист Михаил Захарчук. Он вспоминает: «Ты предложила присесть на койку. И ещё сказала:
— Что ты, старлей, мне все «выкаешь», как учительнице!
Мы сидели рядышком, тесно соприкасаясь друг с другом благодаря вялости панцыря больничной койки, и это будоражило моё воображение. Ты на коленках правила мой хвалебный опус, и единственное, о чем я тогда жутко сожалел, — никто из моих знакомых и близких нас не видит. Так и подмывало сказать тебе:
— Ведь не поверят же!
И таки подмыло. Ты раскатисто рассмеялась, одарив меня сразу несколькими роскошными, чудными, витиеватыми автографами на пластинках с сердечишками и капельками крови из них…»
9 апреля в «Московском комсомольце» вышел очередной выпуск «Звуковой дорожки», где вновь фигурировала Алла Пугачёва: сообщалось, что в списке лучших отечественных дисков на 1-м месте находится «гигант» с музыкой Александра Зацепина к фильму «Между небом и землёй». На этом диске Пугачёва исполняла песню «И кто виноват».
Выйдя из больницы, Пугачёва погрузилась в привычную рутину: днём она училась, вечером репетировала, поскольку вскоре ей предстояли новые концерты в Москве. Дочку Кристину видела редко: та продолжала жить у бабушки на Рязанском проспекте, там же ходила в детский сад. Кстати, к новому мужу своей мамы — Александру Стефановичу — Кристина практически с первых же дней стала питать самые тёплые чувства. Он называл её ласково Кристаллик, а она однажды назвала его папой. На этой почве однажды случился курьёз. После очередного посещения настоящего отца Кристины Миколаса Орбакаса девочка подошла к маме и шёпотом спросила: «А мы скажем папе (имелся в виду Стефанович), что отец приходил?» Пугачёва потом долго смеялась над этой фразой.
Между тем на мамин день рождения — 15 апреля Пугачёвой исполнилось 28 лет».
*
Потом мы с тобой несколько раз встречались на твоих концертах, на Садово-Кудринской в узком, как пенал, кабинете великого полковника и твоего большого друга Анатолия Григорьевича Утыльева, который нас и познакомил. Однажды ты пришла туда с каким-то прыщем, который влез между тобой и Толей, когда вас фотографировали. Он мне сразу не понравился. Но я же воспитанный — промолчал. А когда я тебе показал фото, ты сказал: «Этого засранца убрать». Как видишь – убрал. Там теперь – пятно. Многие бывшие твои друзья стали такими пятнами. Но большинство остались тебе верными…
Шли годы. Ты крепла и матерела, как непобедимая и легендарная Советская Армия, в боях познавшая радость побед. Ты познавала блестящие победы в песнях, как Маршал Жуков в сражениях. Ещё на одном снимке ты — с Германом Соловьёвым нашим общим приятелем. Впрочем, вы оба тогда друг к другу не ровно дышали…
…В начале 90-х меня назначили главным редактором журнала «Вестник ПВО». Чтобы поднять мизерный тираж, лежащий под плинтусом, затеял я презентацию исключительно женского номера, посвящённого 8 Марта. Меня поддержали: Юрий Никулин с супругой, Иосиф Кобзон, Евгений Матвеев, Василий Лановой, Михаил Глузский, Нона Мордюкова, Татьяна Шмыга, Лидия Смирнова, Валентина Толкунова, Лев Лещенко, Ян Арлазоров, Ольга Остроумова, Маша Распутина.
«Анатолий Григорьевич, — обратился я к другу Утыльеву, — попросите Аллу, пусть почтит своим монаршим вниманием моё мероприятие» — «А чего сам-то не позвонишь, не попросишь?» — «Так она же мне откажет за бесплатно-то» — «Положим, на халяву она и мне откажет. Приезжай, а я буду высвистывать Женю (твоего брата). Втроём мы к тебе и нагрянули. Чай, кофе, коньяк, бу-бу-ля-ля – твой дом не всякий грузин по хлебосольству переплюнет. И вроде бы тогда мы тебя, величайшую легенду эстрады всех времён и народов, уговорили подсобить начинающему военному редактору полковнику Захарчуку, который, как уже говорилось, раз сто или того больше писал о тебе в различные издания. Больше я писал только о Майе Плисецкой. Но тут появился весь из себя такой красавец Серёжа Челобанов с расписанием твоих концертов. Ну никак не стыковались они с моим мероприятием. Спасибо ты написала пару тёплых слов всем воинам ПВО, особенно женщинам в погонах. Заодно — и мне, твоему преданному пажу. Зачитал я твоё послание со сцены Дома кинематографистов и сорвал просто-таки бурю аплодисментов.
Через пару дней я привёз тебе на Тверскую весь подарочный пакет, который мы вручали дорогим гостям. Возвращаюсь в машину, а водитель Виктор Иванович Волков спрашивает: «Михал Лександрович, а что это у вас на щеке помада» — «Пугачёва поцеловала» — «Да ладно вам!» — «Виктор Иванович, мне что земли съесть из этой клумбы?» — «Вот скажу жене – точно ведь не поверит!»
А потом был твой большой юбилей. И мы с Толей Утыльевым на пару очень тепло, я бы даже сказал сердечно, проникновенно, с огромной любовью, написали о тебе, твоём творчестве, твоей жизни и твоей философии. Вот я сейчас седой, лысый и намного тебя старше держу газету с теми нашими заметками, после выхода которых мой домашний телефон чудом не расплавился. Подобный успех от своей публикации я переживал лишь, когда напечатал в «Социалистической индустрии» материал «НЛО на радарах ПВО». Всех почему-то больше всего интересовало: предъявит ли мне Филя сатисфакцию или не предъявит. Хочется верить, что нам с тобой тогда это было до глубокого Фенимора Купера. Мне ты ещё сказала: «Теперь ты хоть немного поймёшь, что такое слава». Хотя на мне отразился всего лишь тусклый отблеск твоей космически огромной славы. Слушай, а, может, ты и есть пришелец из каких-то иных миров? Да нет, ты – обыкновенная русская баба. Женщина, которая поёт. Тебя в прошлом, атомном веке, никто не превзошёл на отечественной эстраде. У тебя встречаются кое-где, порою, иногда, отдельно взятые недостатки. Поговорим о них после когда-нибудь… А пока будь мне, Алуня, здорова! Какие наши годы…

Нежно обнял тебя, всегда твой «настоящий полковник» в отставке Михаил Захарчук.