Легенды города Жуковского: Мельников Сергей, Герой, летчик – ас, имевший в своем активе две сотни посадок на палубу авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов»

В море запасных аэродромов нет

Это случилось в дальнем походе. Оборвались три из четырех тросов – те самые, за которые цепляется самолет во время посадки на палубу авианосца. Ночь. Море. АТП «Адмирал Кузнецов». А Мельников Серега – в небе. В море запасных аэродромов нет. И он посадил самолет – четко зацепившись за единственный целый трос. Повезло? Повезло тогда, когда стал учеником Виктора Пугачева. Повезло попасть в состав первой группы летчиков, которые в Крыму отрабатывали посадку на палубу. Те, почти двухлетние тренировки на Черном море, здорово отшлифовали его профессиональное мастерство. Потом была пятница, 13 июля – первая его реальная посадка на палубу. Огромный авианосец из-под облаков смотрится не крупнее спичечной коробки. На него надо посадить многотонную машину и на палубе погасить скорость до нуля…

Первым этот сложнейший маневр совершил Виктор Пугачев. В 1999 году Пугачев и Мельников вдвоем опустили на палубу самолет Су-27. А позже Сергей Мельников стал первым российским асом, в активе которого стало 100 зацепов. А затем он еще сотню раз сажал на палубу машину. Дважды по сотне – это двести зацепов!

Но тот случай в Северном море, когда три из четырех тросов оказались оборваны и он посадил самолет без страховки, имеет особое значение и в его биографии и в истории российской авиации. Летчик от Бога, летчик – ас!

Рожденный в городе Жуковском

Скупые строчки биографии: Сергей Мельников родился 7 июля 1959 года в подмосковном Жуковском в семье выпускников МАИ.

В 1977 году, через год после окончания средней школы №7, поступил в Ейское высшее военное училище лётчиков. По окончании учебы служил в строевых частях ВВС в городе Гянжа (Азербайджан).

В 1986 году старлеем уволился в запас. В 1987 году окончил Школу лётчиков-испытателей (ШЛИ МАП). — пришел на лётно-испытательную работу в ОКБ «Сухой».

В 1989 году, без отрыва от основной работы, окончил Московский авиационный институт.

Участвовал в испытаниях и доводках самолетов Су- 17, Су – 25, Су – 27, Су – 33. Испытывал и сдавал на вооружение самолёты палубного базирования Су – 33 и Су – 25 УТГ и Су — 25 УТГ.

Почти два года на комплексе «Нитка» (город Саки) тренировался сажать самолет на палубу авианесущего корабля.

В 90 – х годах прошлого века, на Су – 25 УТГ, подготовил большую группу лётчиков ВМС для базирования на тяжёлом авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов», за что 7 марта 1995 года получил «Золотую звезду» Героя России.

29 апреля 1999 года поднял в небо (в качестве второго лётчика) и затем провёл испытания Су -33УБ (Су-27КУБ).

С 2001 года — заместитель начальника лётной службы Лётно-испытательной и доводочной базы ОКБ«Сухой».

Умер после продолжительной болезни 5 сентября 2010 года. Похоронен на Быковском кладбище города Жуковского.

Лихач и оптимист

Солидные титулы, многочисленные награды и уважаемые звания: Заслуженный летчик – испытатель РФ, Герой России, кавалер ордена Почета, крупный административный пост на фирме «Сухого» не сподвигли его «зазвездиться». Друзья называли его просто :Мельников Серега.

Веселый он был человек, жизнелюб. Увлекался парапланеризмом, гонял на мотоцикле – имел даже пропуск для въезда на нем на территорию ЛИИ.

В США летчика, совершившего 100 посадок на палубу авианосца, приглашают на прием к Президенту страны. У нас по-своему чтят таких асов. Старлея в запасе Мельникова коллеги уважительно называли «полковником Северного флота» — ему даже на летном комбинезоне это уникальное звание указали. А еще о Мельникове Сереге сложена хорошая песня, написана книга, его имя присвоено школе и в памяти жителей города Жуковского он в одном строю с Гринчиком и Алехиным, Амет-Хан Султаном и Станкявичюсом, Грищенко и Волком, Виктором Пугачевым и многими другими нашими славными земляками – живыми и уже ушедшими от нас. Но не зря же говорится: летчики не умирают, они просто улетают…

За облаками всегда солнце – оптимистично говорил Сергей Мельников. Совсем скоро – в сентябре, будет уже пять лет, как не стало Сергея. Николаевича. В нашей памяти он – навсегда.

Сергей МУРАВЬЕВ

2015 г

Ещё по теме:

Александр Гарнаев

СЕРГЕЙ МЕЛЬНИКОВ
Эта глава – не мемуары, не эпистолярное и не литературное изложение. Эта глава – мой мучительный надрыв!
Вот уже почти 10 (десять!) лет прошло в моих попытках написать что-то о Сергее Мельникове… но не могу – перо из пальцев выпадает… Не поднимается рука писать о нём в прошлом времени, никогда не поворачивался язык произнести в его адрес слово «был»! Он мне друг?… Неподходящее слово… Он мне брат? – Нет, больше! Серёга – это кусок меня самого, частичка его Души – крещённый им-уходившим мой младшенький сынок Серёженька. Сочинять по нему реквием для меня – всё равно, что собственноручно сколачивать свой намогильный крест…
Но заставить себя придётся – новая книга уже почти дописана, она не может состояться без памяти о Сергее Мельникове.
Работаем!
Мы с Серёжей почти сверстники и «цыплята одного инкубатора» – уроженцы того-ещё полузакрытого, утопавшего поголовно в секретности и романтике лётных испытаний советского города Жуковский. Вся наша юность прошла рядом в одних и тех же занятиях и увлечениях, в параллельных школах / секциях: моя жуковская школа № 3, его № 7, моя легкоатлетическая секция в городской юношеской спортшколе, его горнолыжная – на Боровском кургане.
В нашем детстве были одного круга друзья семей и авторитеты-кумиры из мира самых «козырных» лётчиков-испытателей, мои: дядя Лёня Рыбиков, Олег Гудков, Юрий Шевяков… его – Игорь Волк, Олег Кононенко (старший). Мы оба с младенчества всасывали восторженно с молоком матерей форсажный грохот, регулярно накрывавший пол-города, оба ходили на похороны погибших испытателей, а к окончанию средней школы поставили себе однозначную цель – поступление в Школу лётчиков-испытателей (ШЛИ). Оба видели для себя один и тот же основной путь – через высшее военное лётное училище и боевую офицерскую службу в истребительной авиации Советской армии.
Под призывной возраст мы подгадали прохождение в городском военкомате углубленной медкомиссии для поступления в военное лётное училище. Тогда, в 1975-76 годах статистика казалась устрашаю щей – из 52 кандидатов-школьников успешно прошли только нас-пять. Двоими из них оказались мы с Серёгой Мельниковым, а нашими напарниками были ровесники Боря Кречетов и Игорь Гудков. Так попарно мы и поехали поступать в соседние истребительные ВВАУЛы: Сергей с Борисом в Ейск, а мы с Игорем в Армавир – из расчёта зарезервировать за каждым по дополнительной повторной попытке поступления в случае неудачи. Но неудач тогда ни у кого не случилось – все четверо поступили с первого захода!
Все мы-четверо «асами» в 1981 году приехали по выпуску в родной Жуковский, переполненные гордостью – в ярко-стальных новеньких парадных шинелях и белоснежных офицерских рубахах, синих лётных кителях с золотыми лейтенантскими погонами… Море нашего счастья плескалось через край, и мы шагали по родным улицам и бульварам словно через Океан Жизни – который нам тогда казался по колено! Все четверо, лихо отгуляв первый офицерский отпуск, по-воински дисциплинированно убыли в боевые авиаполки для дальнейшего прохождения армейской службы.
Ровно четыре года спустя, в 1985-м мне удалось со второй попытки пробиться к своей заветной цели – поступить из ВВС в Школу лётчиков-испытателей. По тогдашним советским меркам нам-слушателям временно выдавалось совершенно роскошное жильё – отдельные квартиры каждой семье в новом общежитии ШЛИ на лесистой городской окраине.
В один из дней в дверь моей ещё неосвоенной квартиры раздался стук… Открыв, чуть не заорал от радости – на пороге стоял «свеже-поступивший» Серёга Мельников! С тех пор мы больше надолго не расставались… и не расстаёмся.
Полтора года нашей учёбы в ШЛИ пролетели как одна многосюжетная, пёстро раскрашенная сказка: в колоритный калейдоскоп торжества и радости постижения, огромной ответственности, вплеталась горечь потерь товарищей. Сбылось: упоение сложнейшими полётами на полутора десятках самых разных типов, трагизм прощаний с погибшими товарищами, неутолимое стремление ввысь – на самый верх овладения профессией своей мечты!
И после выпуска из ШЛИ в 1987 году мы были почти совсем неразлучны, оба в стрежне бурной испытательной работы на самых «забойных» фирмах: он – в ОКБ «Су», я – в ОКБ «МиГ». Базовые лётные станции на родном испытательном аэродроме в Жуковском располагались бок-о-бок вокруг поделённого перегородкой пополам огромного ангара, а экспедиции наших фирм в Ахтубинске (где нам в начале испытательской карьеры доводилось работать по семь-восемь месяцев в году) были по соседству.
Вспоминается, как мы недоумевали по не заставившему себя долго ждать самому первому «подвигу»: полетев на испытания с новым топливным насосом на стареньком однодвигательном Су-17 по вроде бы несложной двигательной программе, Сергей нарвался на непростой отказ силовой установки, его мотор непредсказуемо встал в воздухе и даже вдогон запускаться сходу не захотел… Тогда молодой лётчик-испытатель в нескольких беспрерывных попытках запусков дотянул-таки до аэродромной ВПП, мягко приземлился и потом лишь шутливо недоумевал: почему же такие программы на «простых серийных» типах оценивают лишь по 2-й степени сложности с копеечной оплатой?!
Вообще юморное отношение ко всему окружающему было неисправимым кредом Сергея: он никогда не прекращал шутковать, даже в самых напряжных ситуациях, даже при очень несмешных уж-было обстоятельствах… первая его реакция – всегда улыбка, она могла быть и искренней, и саркастической, и надсмешкой, и защитной реакцией.
У нас совпадало всё: и планы на жизнь, и отношение к своей работе, и увлечения, и досуг, и взгляды на людей, на политику и все события вокруг. Как сумасшедшие носились на парашютные прыжки… Нам вдвоём всегда было интересно: и на лётной службе, и в быту, и в горнолыжных отпусках. Как «засекреченным боевым оборонщикам» ещё со времён СССР нам рекомендовалось отдыхать в Приэльбрусье отгороженными от иностранного присутствия – только на турбазе Министерства обороны «Терскол». Мы с восторгом ездили туда каждую зиму из года в год, с упоением нарезали кантами крутые склоны, распахивали целяки и трамбовали снежные бугры горы Чегет, седого Эльбруса.
Горных лыж нам-неугомонным оказалось мало, и мы начали-было со снежных склонов стартовать и летать по ущельям на парапланах. Очень яркая иллюстрация Серёгиного несгибаемого характера: однажды после не вполне удачного приземления на поляне Чегет, он почувствовал боль в ногах, но, преодолевая её, сам поднялся и пешком дошёл по горной тропке больше 2-х километров до турбазы «Терскол». Лишь на следующий день ему, просветив рентгеном, диагностировали – перелом двух голеностопов, и обе ноги загипсовали. Но нескончаемым нашим шуткам, приключениям, приколам, новым интересным знакомствам – всегда казалось не было конца…
В первой боевой службе авианосца «Адмирал Кузнецов» 1995-96 годов, когда тот зашёл в порт на Мальте, Сергей сбегал в портовый сувенирный дьютик и купил резиновую маску-«страшилище». Через пару месяцев, возвращаясь из многомесячного похода на авиабазу в Североморск, доблестные летуны вперёд корабля перегнали по Заполярью свои ястребки с палубы на базовый аэродром – где их официально встречало высшее командование авиации ВМФ с соблюдением всех воинских ритуалов: торжественное построение личного состава в парадной форме на аэродромной рулёжке, гремит оркестровый марш. На заруливании Серёга по-быстрому снял кислородную маску и лётный защитный шлем, одел ту маску-страшилку и поверх неё напялил всё снаряжение обратно… В таком виде – со штатными морскими поплавками поверх лётного комбинезона, с ЗШ-7 на голове и пристёгнутой КМ-35, выключив двигатели, он-ужасающий вылез из кабины пред генералитетом и затихшими парадными шеренгами воинов. Гремевший-было оркестр аж сбился с марша…
А вот служебных «подвигов» и «страшилок» на всю нашу последующую испытательную работу нам обоим выпало «хоть отбавляй»… но не об этом сейчас речь, не в этом всё-таки основная тяжесть испытательной работы – вовсе не в геройстве и подвигах, а именно в тяжком труде… отнюдь не безопасном, но изнуряющем, многолетнем.
С 1989 года на крымском военно-морском аэродроме Саки и близлежащей акватории Чёрного моря параллельно-конкурентно наши ОКБ «Су» и «МиГ» интенсивно вели этап корабельных испытаний на отечественном авианосце, трижды переименованном: «Леонид Брежнев» – «Тбилиси» – «Адмирал Кузнецов». Там на аэродромном блоке мне как-то не повезло: при отработке корабельной посадки на палубном аэрофинишере сокрушающе лопнула стальная рессора механизма тросоподъёмника, моему МиГ-29ЛЛ порвало левое колесо основной стойки шасси и пробило 3-й топливный бак – еле-еле ус пел уйти вверх и «с крючка» зайти-усесться на большую аэродромную полосу с разрушенным шасси и хлещущим из дыры в баке топливом… Хлюпая ботинками в разливающемся керосине, убежал по бетону из аварийного самолёта. Пожара тогда удалось избежать чудом, машина требовала ремонта, а меня тем временем перенацелили безотзывно, до получения зачётного результата из Сак на базу Балхаш – в супер-стратегическую тему «07» по отработке поражения орбитальных объектов с опытных самолётов на огромных сверхзвуковых скоростях.
С самого начала работ по военно-морской тематике Сергей посвятил себя всего этому делу без остатка. После громких первых успехов на палубе старших лётчиков-испытателей он взял на себя всю тяжесть огромного многолетнего объёма испытаний, отработки различных корабельных методик, обучения и ввода в строй военных испытателей и палубных лётчиков ВМФ: всего более полутора десятилетий тяжкого труда в большом отрыве от родного дома, многие сотни полётов по корабельной тематике, с дозаправкой в воздухе, на боевое применение, тысячи заходов по блоку и палубе с проходами, с зацепами, боевые походы вокруг континента, вынужденные посадки на авианосец с единственным исправным тросом, две сотни палубных зацепов – собственных корабельных посадок!
Наш выпуск из ШЛИ-1987 получился одним из самых «звездатых»: из 13 выпускников – пять Героев России, в т. ч. : автор сего фолианта, Марат Алыков, Сергей Борисов, Андрей Солдатенков…
(… По-честному должно б было быть шесть:
– 5 июля 1993 года произошла тяжёлая катастрофа – при испытании Ил-114 на взлёте коварно, без предупредительных признаков и аварийной сигнализации, отказал опытный турбовинтовой двигатель. Весь экипаж погиб, командир Александр Котельников чудом остался жив, но от полученных увечий стал инвалидом.
– 2015 год… после более чем двадцати (20!) лет нелетания – Александр Котельников плюнул на инвалидный испытательский пенсион, успешно прошёл ВЛЭК и продолжил лётно-испытательную работу! Будь моя власть – дал бы Героя Сане Котельникову…)
… Серёга Мельников из нашего выпуска ШЛИ-1987 самым первым стал Героем России!
Особая практика присвоения наивысшего государственного звания для лётно-испытательной работы сложилась ещё со времён СССР: не оглядываться лишь на отдельные «подвиги» и «страшилки» (кои в нашем деле у многих происходили-бывало порой чуть ли не с ежедневной регулярностью), а – дабы не профанировать высокое звание – рассматривать представления не ранее, чем через десятилетие непрерывной лётной работы соискателя по наивысшим категориям сложностей, начиная с получения испытателем такого уровня допусков в принципе (дававшихся априори отнюдь не всем, а лишь считанным единицам). Сергей Николаевич Мельников за свою уникально сложную и результативную испытательную работу необычайно рано – несомненно заслуженно получил Золотую Звезду Героя через семь с половиной лет после выпуска из ШЛИ.
Цену Сергею, увы (!) пришлось заплатить немалую – и семейное счастье, и здоровье, и в итоге жизнь… Драматичная развязка с первой семьёй произошла даже не дома в Москве, а там же – при надрывной работе на крымской командировочной базе Саки. Затем судьба подарила ему до конца дней – увы (!) недолгое счастье… яркую любовь Сергея с красавицей-горнолыжницей Таней, новую счастливую семью и их двоих очаровательных детишек: доченьку Юленьку и сынка Тимку! Беззаветно любила своего папу выросшая умница, обворожительная старшая дочь Лана…
Но при очередной врачебно-лётной медкомиссии у Сергея вдруг заподозрили неладное… в заключении о его годности к полётам врачами было временно отказано, и в той ситуации казалось безальтернативно: тогда, чтобы даже просто понять происходящее глубоко в организме, нужно было очень сильно располосовать его – после таких хирургических вмешательств при любом результате о продолжении высокоманевренного летания на сверхзвуковых самолётах уже не могло бы быть и речи. Потому Сергей категорически отказался от любых операций! А самые значительные его подвиги (без кавычек) были ещё впереди…
7 (семь!) лет Сергей, продолжая заниматься руководящей работой у себя на суховской фирме, мужественно, с предельной настойчивостью постигал все возможные в этом подлунном мире способы безоперационного противостояния онкологической болезни – от самых передовых медикаментозных, до физических и высоко-духовных медитаций. Невообразимое исцеление периодически происходило на виду в результате регулярных месячных походов по тибетским монастырям – встречая его из таких поездок, сам не верил своим очам: взгляду вдруг внова представал необъяснимо помолодевший задорный юноша с ярким лучезарным сиянием глаз.
В этот период, очевидно, и произошло то духовное вознесение Сергея – до которого суждено взойти лишь очень немногим людям. По-братски мы с ним много сокровенно обсуждали столь труднопостижимые, не поддающиеся упрощенным объяснениям зависимости нашей судьбы и здоровья от собственного (прежде всего) мировосприятия и мироощущения. Вот когда и от кого мне посчастливилось получить, наверное, Самые Главные духовные уроки в жизни…
И настоящее чудо на глазах реально произошло! Сергей исцелился-было – по крайней мере, с формальной точки зрения наистрожайших врачебно-лётных требований: он сумел в итоге совершенно зачётно пройти все медицинские исследования, тесты и объективно убедить всех авиационных докторов в несомненной стабильности своего состояния, в отсутствии отрицательной динамики и каких бы то ни было острых угроз внутри своего организма… а на глубокие внутри полостные хирургические вмешательства он по-прежнему не соглашался по очевидным вышеизложенным причинам. Прошло почти семь лет после первого отстранения – и вот вердикт ВЛЭК: Годен!
А зачем Всевышнему было нужно дать Сергею ещё немного полетать?… Ну уж конечно – не забавы ради! Следом за вводом в испытательный строй, не заставили себя долго ждать и аварийные ситуации, и невообразимо ответственные, наисложнейшие лётные задания… Серёга с честью выходил победителем раз за разом, и с характерной улыбочкой потом за рюмкой чая юморил и острил над своими очередными подвигами…
В декабре 2007 года из-за обострения политической обстановки отечественному авианосцу «Адмирал Кузнецов» было приказано срочно выйти из Североморска на боевую службу вокруг Европы. Несколько боевых самолётов оставались на аэродроме. Всю зиму в тех арктических морях – полярная ночь, ближайший рассвет ожидается лишь в марте следующего года. У всего поголовно, без исключений истребительного лётного состава ВМФ России давным-давно истекли допустимые перерывы не только в выполнении корабельных посадок, но и просто ночных полётов! Как быть? Серёга, выручай в одиночку весь отечественный Военно-морской флот!
Сергей-то – точно так же вроде бы «не в строю»… но над ним не висит дамокловых запретов военных уставов. У испытателя Главный судья – прежде всего ты сам себе, твой самоконтроль и твоя совесть! И вот на крейсер, прокладывающий ночной заполярный курс по Баренцев у морю севернее Скандинавии, один за одним садятся корабельные истребители: заход, зацеп, остановка на посадочной палубе, выключение двигателей – единственный незаменимый лётчик-испытатель Мельников выпрыгивает из кабины и бегом в уже стрекочущий в ожидании него вертолёт. Быстрее на береговой аэродром – и оттуда следующий перегон вдогон на уходящий корабль, второй, третий, четвёртый…
Вот такова бывает роль Личности в истории!
Чего стоило хотя бы участие Сергея и в отечественной авиационно-морской программе, и неутомимое обучение им лётного состава – как отечественного, так и иностранных заказчиков. Это – и выполненные от безысходности на требующем срочного ремонта корабельном истребителе, априори категорически возбранявшиеся взлёты с палубы неисправного корабля, пришвартованного к причальному пирсу рядом со скалой в бухте Видяево. Это внедрение дозаправки в воздухе Су-30, поставленных из России в Индонезию, от тамошних допотопных турбовинтовых танкеров КС-130J – максимальная скорость которых была аж на 40 км/ч меньше минимально разрешённой для дозаправки в воздухе скорости Су-30.
Очередная командировка в Индонезию зимой 2009-10 годов стала для Сергея последней. Полёты там шли с ужасающей интенсивностью, сердце сжималось видеть Серёжу на мониторе в наших частых беседах по Скайпу. Мы буйно радовались и мечтали об альпийских горнолыжных каникулах сразу же по его возвращении из опостылевших душных тропиков. Эти мечты – словно сильнодействующие инъекции заставляли-было его бурно воспрять, но тут же на глазах Серый таял как свечка…
Через один день после его прилёта из Индонезии мы с неистовой радостью проехались вместе по московским переулкам, оплатили в турагентстве горнолыжные путёвки в австрийский Цель-ам-Зее. Но буквально через пару дней он мне перезвонил и сказал, что горы в этот раз не потянет… А лишь через пару месяцев мы с Сергеем покрестили моего младшего сынка Серёжу.
Летом 2010 года на Airbus A-330 мы в Аэрофлоте только начали-было осваивать транс-океанические беспосадочные рейсы через Заполярье в Лос-Анджелес… Туда-то мне вдруг 1 сентября и дозвонился Сергей – поздравить слабым голосом с 50-летием. Сердце сжалось: стало вдруг ясно, что это он прощался навсегда.
5 сентября 2010 года он покинул этот Свет.
Сергей Мельников – он мне друг?… Неподходящее слово… Он мне брат? – Нет, больше! Серёга – это кусок меня самого, сочинять по нему реквием для меня – всё равно, что собственноручно сколачивать свой намогильный крест…
Простите…
©️ страницы из новой книги 📚
2020 г

Прочитано в социальной сети Facebook, — группа «Я ❤ Жуковский»